Часть 2
1981 год, 4 курс, стажировка на аэродроме Полтава. Полк РЭБ (радиоэлектронной борьбы).
Полк состоял из Ту-16 постановщиков помех, имел статус отдельного и подчинялся непосредственно Главкому ВВС, посему привлекали его на все учения и проверки ПВО.
Вспоминаются множество событий, но особенно ярко такие: полеты на предельно малых высотах и на максимальную дальность и продолжительность.
Нас распределили по экипажам, на радость местным правакам, слинявших летом в отпуск. Я оказался в экипаже замкомэски м-ра Вольфовского. Летим на проверку ПВО над морем, на ПМВ. Режим набора высоты - Арбатская Стрелка. Во время предварительной подготовки, командир долго объясняет, что на наших стареньких Ту-16, можно уйти от Фантомов только на малых высотах. В общем, снижаемся на эти малые высоты. По приведенному давлению до 100 метров. Реально это под 200. Нет, смотрю, командир мне кулак показывает и лезет ниже, уже занимая 100 (а может и меньше) по радиовысотомеру. А размах крыла у Ту-16 около 18 метров, поэтому даже при крене 3-4 градуса, кажется, что консолью сейчас волн коснемся. Мой ВД-20 уже минусовые показания накручивает... Второй штурман забрался под блистер и, выпучив глаза, только повизгивал от страха. Мы оба вцепились в штурвалы так, что казалось оторвать от них, можно только с руками. В кабине жарища под 60 градусов, на башке зимний шлемофон, пот ручьями заливает глаза. Ловлю себя на мысли, что не могу оторвать руку, что бы смахнуть его с бровей. Все стекает в кислородную маску... Выскакиваем на береговую черту, как сейчас картина: во дворе частного дома женщина приготовилась вешать белье, стоит со своим тазом задрав голову на этот дикий шум. По-моему я даже глаза ее рассмотрел, вылезшие из орбит...
Пот утер, только когда заняли свой эшелон. Да, на дальнем бомбардировщике - предельно малые - это впечатляет... Пришлось, правда, данные СОК потом малость «подкорректировать» дабы не получить «дыню» вместо навыков, но это дело прошлое, попробуй теперь, докажи...
Взлетаем по маршруту Полтава - Семипалатинск, с промежуточной посадкой в Моздоке для проверки ПВО ТуркВО. Ночь, непогодь. Сразу после взлета ярким светофором загорается лампа «Пожар левого двигателя». Ну, млин, начинается... Запрашиваем корму и второго штурмана: видят они пожар или нет. По приборам, вроде как все параметры в норме. Находимся в облаках, посему корма принимает отблески красного проблескового маяка за пламя. Начинается их перебранка со вторым штурманом, пока командир не принимает волевое решение и выключает автоматику пожарной системы, дабы погасить ненавистную лампочку. Теперь уже я начинаю ерзать, ведь зачеты в училище и в полку на допуск еще свежи. Знаю, что так делать нельзя: вторая группа баллонов не сработает автоматически, если будет настоящий пожар. Пытаюсь включить, но получаю по-рукам и насупившись с упятеренным вниманием слежу за приборами, ожидая новой подлянки. Надо сказать, что командира выдернули с больничного, он наглотавшись таблеток жаропонижающих совсем никакой сидит. Врубает автопилот и передав мне управление отключается. Ночь. В эфире тишина. Участки почти прямые. Правда идем через режимные зоны, обозначенные на карте красным, где простым смертным летать запрещено. Высота 9900. Шаримся возле южных границ нашей Отчизны. На какое-то мгновение глаза предательски закатываются - два часа ночи. Треск в наушниках, поднимаю голову, смотрю на часы: прошло 4 минуты. Кошу взгляд в сторону командира, - спит! Оборачиваюсь на второго штурмана - спит! В ужасе смотрю в проход кабины штурмана: и этот положив голову на столик дрыхнет. Ну то, что стрелок и радист спят, вообще без сомнений, а у РЭБовца в подвесной кабине даже окошек нет, тот по-моему и днем спит, если помехи не ставит. Становится по-настоящему жутко: на высоте 10 000 метров летит самолет, горит свет приглушенно, мерно гудят турбины и весь экипаж, все 7 человек - СПЯТ!
- Штурман! Курс!
- (не задумываясь, зная, что идем вдоль границы) 30 градусов, влево!
После посадки лезем на верх двигателя, вскрываем обтекатели, вроде пожара нет. Вечером вылетаем в Семипалатинск. Через 3 минуты опять загорается лампочка «Пожар». Особых эмоций не вызывает, но вторая группа балонов тушения ушла тоже. Теперь тушить нечем, правда есть еще СО в пожарную, но что-то сомнения у меня в ее эффективности.
После посадки опять осмотрели все кому не лень. Зарядили балоны и выпихнули в полет. Почти шести часовой перелет утомил, конечно, поэтому не сразу поверил глазам, увидев на посадке под ногами струи дыма, гладко стелящегося по полу. Млин! Горим, что ли? Штурман остервенело щелкает АЗСами на средней панели, отключая все потребители. Дыма еще не так много, мы уже на глиссаде. Вздрагиваю от прикосновения к плечу, второй штурман (тоже курсант, только из Челябинского училища) орет мне в ухо:
- Я твой писсуар возьму? Мой полный!
Делаю ему характерный жест пальцем возле виска. Ну, нашел время. Дым вроде прекратился. Садимся, заруливаем. Опять лезу на двигатель. Хм… чего так гарью-то несет? Столбенею. В районе жаровой трубы последняя крышка двигателя с дырой. ???? Оказывается, расстыковалось соединение этой самой трубы и пламя, найдя себе выход, прожгло дыру в дюрале! До серьезного пожара было меньше пол шага! В кабине же сгорел трансформатор на печке, которая в аккурат расположена за приборной доской правого летчика.
Но это еще не все. Первым пытается смыться с аэродрома второй штурман, ему портфель в секретную часть отвозить. Его успевает перехватить 7-й член экипажа - офицер РЭБ.
- Где наш майонез?
- Я его в техотсек повесил.
В Семипалатинском военторге было шаром покати, но все полки заставили банками с майонезом, который был дефицитом в Полтаве. Затоварились на всех, заполнив две авоськи. Вован лезет кряхтя в техотсек. Самолет обесточен, поэтому внутри - ни зги, единственное отверстие - под люк, Вован закупорил своим торсом. Наконец он весь скрывается в чреве и тут раздается его шестистопный ямб, вперемешку с хореем. Штурманец наш, почуяв неладное, подхватывает свой портфель и бодрым шагом, через шаг срываясь на бег, не дожидаясь машины улепетывает в сторону гарнизона. Все оборачиваются на шум, и тут вываливается Вован.......
Такого я не видел ни до, ни после. Он был весь целиком майонезный! Уж не знаю, как преподают конструкцию и эксплуатацию АТ в ЧВВАКУШ, но наш навигатор юный, начисто забыл, что техотсек не герметичен, спокойно повесил обе сетки где попрохладней - на один из кранов КПЖ с жидким кислородом. Банки взорвались все. Все 64 майонезные баночки разметали содержимое по стенкам и оборудованию... Как они потом объяснялись друг с другом...?
Сергей Струнков
Разделы сайта
