Зарисовки о жизни Б.Г.Будникова, командира 280 овп

Здесь приводятся зарисовки-воспоминания о жизни Бориса Григорьевича Будникова – командира 280 овп, который одним из первых вошел в ДРА и первого командира 50 осап.
Эти воспоминания записаны в Пензе во время общения с ним, еще при жизни командира, в марте 2009 года.
Публикация эта посвящается Борису Григорьевичу и его надежному тылу – настоящей офицерской жене – Валентине Иванове.

Борис Григорьевич родился 22 января 1938 года в г.Пенза в рабочей семье, окончил среднюю школу №12.
В 1960 г. он закончил Пугачевское вертолетное училище и ВВА им. Гагарина заочно в 1976 году.
Годы службы:
1960-1968 годы – ГСВГ
1968-1981 годы – Турк ВО (1977 год - командир 280 овп, 1980 год – командир 50осап)
1981-1987 – командующий (начальник) авиации 20 ТА, ГСВГ
1987-1989 – командующий (начальник) авиации 14 А, Тирасполь ОдВО
За боевые действия в ДРА награжден орденом Боевого Красного Знамени.
Борис Григорьевич скончался 6 января 2012 года.


Борис Григорьевич вспоминает: «В 1957 году я поступил в железнодорожный техникум. Отец был рад этому, а то старший брат пошел в летчики, и я туда же захотел. И вот в первый год у меня не получилось, и я пошел в техникум. И вот на первом курсе по весне я сажусь в троллейбусм и еду домой. И тут меня за плечо кто-то потрогал. Оборачиваюсь, а это военком. Спрашивает меня:
– Не передумал в летчики идти?
– Да я учусь – отвечаю я.

– Это значения не имеет. Есть разнарядка в три училища в том числе и рядом с Пензой в Каменке. Куда поедешь?


Вызывают меня потом к ректору и выдают повестку в военкомат. И поехал я учиться в Актюбинск. Я просто сказал: «Отправляйте меня куда-нибудь подальше, чтобы я не сбежал». А там курс молодого бойца. Сейчас говорят дедовщина, а тогда такая была дедовщина ого… Жуковщина… Но ради того, чтобы летать я готов был все перенести. Инструкторы у нас, как правило, были фронтовики. И у них и метода упрощенная, но практичная была. Они не стеснялись в зоне показать, как «мы вот так фашистов били». Год проучился на истребителя, и разнарядка была в Оренбург в Чкаловское истребительное училище. И вот приходит разнарядка и нам говорят, что стране нужны вертолетчики. Все возмущаться стали - какие еще вертолетчики. Загудели. Мы же - истребители. А нам условие - кто не пойдет в роту охраны. У нас всех, кого отчисляли в роту охраны дослуживать отправляли. Переживали, конечно, но поехали в Пугачев. Первый год на Ми-1 летали, а второй год на Ми-4. Закончил и получил назначение в 24 ВА в ГСВГ в 1960 году в конце. Приехал в хозяйство Гурьянова, т.е. в овэ. Просто тогда по-фронтовому еще называли. Приехал туда, а там все фронтовики, два Героя Советского Союза. Традиции такие серьезные. Гарнизон Шпандау рядом с Берлином был. Западный Берлин у нас был как сосед-противник. И методики были такие, что я до сих пор помню названия городов где мы летали. Поэтому я когда после ДРА в ГСВГ снова попал, то как у себя дома чувствовал. И произвел впечатление на подчиненных знанием аэродромов ГСВГ. Должность начальника была генеральская. На меня два раза отправляли, но как-то не получилось.

Итак, в 1968 году я заменился в ТуркВо и поступил заочно в академию им. Ю. А.Гагарина. Одновременно меня начали готовить по командирской линии. Поэтому после окончания ВВА в 1978 году я стал командиром 280 овп .
Я занимался вертолетным спортом. И упражнения по вертолетному спорту помогали. Посадка в колодец – шесты, обмотанные киперной лентой высотой метров 6 и площадью 20х20 и надо туда в цель сбросить груз, потом сесть полностью и взлететь. На это давалась 1 мин.
Это первое – чем ниже, тем удобнее, т.е. высота играла роль. Должен бросить груз, сесть в колодец, сбросить шаг полностью (не просто коснуться, а сбросить шаг). Обороты винта падали вниз. Потом снова шаг вверх, взлететь и уйти за минуту. Это какое мастерство надо.
Второе – полет по квадрату. Это колья 1 м в высоту тянется киперная лента и квадрат со стороной 50м. Там даже квадрат в квадрате был, т.е. киперные ленты образовывали коридор шириной для трех колес вертолета. На каждом этапе стоят судьи. 1,5м висит под тобой груз и трос 2,5м. И вот трос должен волочиться по земле, а груз не должен землю доставать. Т.е. выдерживать разницу в высоте 1м надо и идти центром вертолета т.е. грузом точно над срединой коридора между киперными лентами. Нужно пройти передом вперед, правым смещением, задом, левым смещением и по диагонали и строго три колеса положить (т.е. сесть) в квадрат в центре. На это дается 4 мин времени.
И третье упражнение полет по маршруту. Тебе дают маршрут и ты считаешь и задаешь себе время сам. Тебе дали ограничения допустим скорость должна быть +\- 5км\ч (бароспидограф все пишет). А нарушение расчетного времени тебе дается +\- 5 сек. Я вот сказал, что время 58 мин. Я лечу по маршруту, нахожу площадку, сажусь отдаю пакет судье, регистрируюсь, режим все тоже полностью был задан – все писалось. По скорости и высоте т.д.. А когда я вылетал, то судье хронометражисту я отдаю пакет где записал, что я лечу по маршруту 58мин 32 сек. Внизу полоса лежит как только я ее пересекаю, то сразу хронометражист начинает отсчет времени. И пошел в полет. А я должен снова сюда прийти и пересечь эту полосу по времени +\- 5 сек. Так я в 0 приходил. Ни одной ошибки по маршруту. Это не просто удача, тут профессионализм – тут надо выдержать режим.


Позже, когда я стал командиром, это здорово помогало. Уже и соревнований не было, а я все равно строил этот колодец на аэродроме. И я сел и все рвутся – «командир, провези, командир, провези». Всем тоже хочется так сделать. Сажусь, делаем, смотрю и говорю: «Нет у тебя не пойдет». Но этого упражнения же не было в программе. А некоторые летчики успешно его выполняли. И я им разрешал делать его самостоятельно. А летчик перед летчиком чувство гордости получал за то, что смог. Я это понимал и культивировал. И я знал кого и где можно использовать и на какие задачи.

Когда на космос работали нам сообщали, что через месяц посадка и мы начинали тренироваться. Глиссада посадки КЛА проходила в том числе и через Аральское море. Это была тоже зона нашей ответственности. И несколько раз объекты и падали в Арал. И вот макет спускаемого аппарата на Ми-6 на тросе 75м длины несешь. Берегов не видно. И надо определить и ветер, чтобы против ветра встать, чтобы вертолет не крутило. Организовать взаимодействие экипажа, чтобы груз зацепить.
Вот так мы готовились. И помогала спортивная подготовка.

280 овп одним из первых начал участвовать в афганских событиях еще в 1978 году. В этот период я был командиром 280 овп. После апрельской революции в ДРА в 1978 году в результате междоусобной борьбы за власть создалась обстановка при которой начались репрессии по отношению к сторонникам Тараки, советским специалистам и членам их семей. В двадцатых числах мая 1978 года личному составу полка было поручено срочно составом двух вэ на Ми-8 перелететь на полевой аэродром н.п. Кушка и участвовать в эвакуации советских граждан с территории ДРА из г.Герат. В течении месяца личный состав овп принимал участие в эвакуации советских граждан совместно с афганскими летчиками.


Еще через год 15 августа 1979 года личному составу овп было приказано подготовить группу из 15 вертолетов Ми-8 и группу обеспечения для отправки в ДРА. В течении месяца сформировали и выполнили необходимые мероприятия для перебазирования летной и материально-технической групп в ДРА. Была общая секретность в подготовке. Когда была задача 30 сентября войти одной вэ в Баграм, то сказали всем быть в гражданке, все опознавательные знаки советские закрасить, на их месте афганские нарисовать. На случай, если вынужденная посадка, то вертолет должен был уничтожаться сжигаться, как компромат. И первое время и у нас было так, чтобы не обозначать что мы тут советские. У афганцев было два полка вертолетные как наши по штатам – один в Мазари–Шарифе, а второй в Кабуле. А летчиков их готовили во Фрунзе в училище. Вот мы и должны были делать вид, что мы афганцы. В сентябре 1979 года группа из 15 вертолетов под командованием заместителя командира полка майора Тяжева В.Н. и командира вэ майора Белова Г.А. перебазировалась на аэродром Баграм. В составе советского советнического аппарата личный состав вертолетной группы выполнял задачи свойственные для вертолетов Ми-8 в интересах армии ДРА.

Когда в РА заходили брали с собой все обмундирование. И первоначально чтобы сильно не светится ходили кто в чем. А потом сказали уже одеваться как положено. Потому что уже стали доходить то такого состояния что как беспризорники ходили. Кто в сандалетах кто в шлепанцах. А потом говорят чего скрывать то от кого. Здесь форма была полностью. Хотя конечно, рабочая форма там была комбез. Секретность была, когда Белова вводили в 1979 году, но длилось это до одного неудачного радиообмена, когда наш мат в эфире перехватили. Свои задачи группа Тяжева получала от представителя ВВС СА генерал-майора Новицкого Павла Даниловича. Опыт практической работы этой группы в условиях ДРА постоянно обобщался и изучался летным и руководящим составом частей ВВС ТуркВО.
Но поскольку эскадрилья Белова «засветилась» переговорами в полете на русском языке было принято собрать специальную вэ из летчиков говоривших на фарси. Собирали со всей авиации в том числе и гражданских призывали. Эта «смешанная» эскадрилья в 280 овп стала пятой. Две было на Ми-8, две на Ми-6 и 5 вэ на Ми-24.

В начале декабря 1979 года в полк пришел приказ всем составом 280 овп перелететь на аэродром Черчик, взять на борт одшбр и перебазироваться на полевой аэродром Калай-Мор (Юг Туркмении). В это же время с такой же задачей на аэродром перелетел 181 овп. Через два дня оба полка были готовы к перебазированию. 280 овп в Калай-Мор, а 181 овп на аэродром Какайты. С утра получили команду с КП ВВС ТуркВО выполнить воздушную разведку погоды по маршруту полета. Выполняли разведку погоды на вертолете Ми-8 экипаж в составе подполковника Будникова Бориса Григорьевича и майора Гайнутдинова Вячеслава Карибуловича, замкомандира 181 овп. Впоследствии подполковника, Героя Советсого Союза, погибшего в ДРА. После обеда 181 овп с одшбр перебазировался на аэродром Какайты, а 280 овп с одшбр на аэродром Калай-Мор в район южной границы СССР. 15 декабря 1979 года мы пошли в ДРА. Но перед Кушкой нас остановили. Мы в поле палатки разбили и ждали когда скажут лететь. А тут слякоть зимняя и вертолеты в грязи тонуть начали. Я поднял всех и мы на шоссе сели там движения почти не было. И вот ждали когда будет команда.


В течении декабря 1979 года в полевых условиях, личный состав полков и частей обеспечения для выполнения боевых задач, преодолевая тяготы и лишения бытовой жизни, набирался опыта жить по фронтовому. Например, чтобы помыться, строили бани. Рыли в песке ямы глубиной 2-3м, накрывали брезентом, затем жгли керосин, нагревая камни и воду. И потом парились. Эти бани очень выручали. Каждая вэ для себя сделала такую.

С 20 декабря 1979 года начали получать с КП ВВС ТуркВО команды – «сегодня входим» затем «отставить» и так 10 дней. Так складывалась обстановка перед вводом 40А в РА. При получении команды «сегодня входим» лагерь сворачивался и загружался в вертолеты и автомобили комендатуры. При команде «отставить» имущество разгружалось и разворачивался лагерь и так 10 дней. Хочется отметить усилия и поведение солдат и офицеров, служащих СА и вольнонаемных. При этом никто не заболел, не ныл, не жаловался на тяготы и лишения. Работали все без исключения и комполка и НШ. 31 декабря дали приказ к перебазированию. Перед Новым годом ушла передовая команда.

1 января 1980 года поступила команда с КП ВВС ТуркВО перебазироваться на аэродром Кандагар. Из-за отсутствия погодных условий с утра, перебазирование начали только после обеда. В СМУ, в условиях гор летный состав 280 овп успешно перелетел на аэродром Шинданд.

Сели мы в Шинданде, а там уже развернулась передовая команда Кызыл-Арватского полка. Потом и остальные туда перелетели. Я подхожу к ним и говорю: «Чем-нибудь покормите нас, а то у нас ничего нет». А у нас отвечают своя норма. Я тогда комбата выловил. Сказал нашим взять большие термоса и на кухню чай в термоса налить. Утром-то они нам уже и блины принесли. Мы не по хамски, конечно, делали. У них тоже возможности ограничены понятно. Но я им сказал, что нам горячий чай и больше ничего не надо. Приходим к своим. Я даю команду: «Сухпайки доставайте, банки какие есть, керосин зажигайте, грейте консервы, а чай горячий есть». Сделали костерки из пустых банок и керосина туда налили и зажгли. Народ сел над банками с керосином еду греют сидят и едят. Спали в кабинах вертолетов - холодно. Утром ноги не разгибаются. Походили. Разогрелись.

2 января 1980 года полк перебазировался на аэродром Кандагар и высадил одшбр.


Полк произвел посадку на аэродроме, а никто не встречает. Но и не препятствует. Подошли к афганцам. Настроение неагрессивное. Через 5-10 минут те стали угощать чаем. В Средней Азии чаем угощают друзей.
Вот только прилетели мы в Кандагар и подходит ко мне командир полка афганец и говорит:
– Борис Григорьевич. Вот Диршек, 200км от Кандагара. Высокогорное озеро и там у нас плотина. И душманы хотят взорвать плотину. А тогда нас сметет всех водой.
– Что ты предлагаешь? – спрашиваю.
– Я считаю, что надо нанести по ним удар.
А я то с мирного настроя еще не отошел, а тут уже такие дела. Думаю еще в международные преступники попадешь… Приказ был? Нет! Указания мне были? Нет!
И по всей науке мне не положено самому такие вопросы решать. Мне ведь письменный приказ должны отдать, а тут даже телефонного никакого указания нет. И доложить-то я даже не могу, что я перебазировался и у меня все нормально. Никакой связи нет ни со штабом 40А, ни с группой ВВС (штабом его назвать тогда сложно было). Конкретики никакой особой. Вот ситуация. А у меня была 5 вэ на Ми-24. Ее специально сформировали. Афганец мне и говорит: «На Ми-8 и Ми-24 отправь группу и нанеси удар там». Ну дали, поразгоняли там всех. А у меня сжалось все – там ведь людей убивали…
И вот и думаешь правильно или неправильно сделал?! При этом комполка афганце был наш советник Власов. Он говорит: « Давай! Мы тут их молотим всю жизнь! Чего ты переживаешь?!» А я думаю – хорошо тебе. Ты фактически ни за что не отвечаешь тут, а я то всю полноту ответственности несу…

Дней через пять прилетел самолет с Кабула и в нем майор связи. От Мартынюка от группы ВВС. Я ему рассказал что и как. Он и говорит: «Да, правильно вы все делаете. Работайте по обстановке и не обращай ни на что внимания». Но связи нет. И вот тогда «повесили» ретранслятор. И милое дело началось. Был график, по которому мы выходили на связь и по радиостанции вели связь со штабом. Получали указания, доклады делали и прочее и прочее. Без связи невозможно. С ташкентского полка Ан-26РТ ходили и москвичи прилетали над ДРА летали. Так и висели целый день и обеспечивали связь. Где-то числа 10 января 1980 года к нам прилетел Кутахов. Он собрал летчиков и увидел мою 5 вэ. А те говорят: «Мы с гражданки. Нам говорили, что на две недели собирают, а тут война?!» И Кутахов сказал Максимову их убрать из ДРА.


На начало 1980 года было два вертолетных полка в ДРА - 280 овп и 181 овп. Кандагар и Кундуз. У меня было пять вэ, а там четыре вэ точно таки же как у меня с точно такими же задачами.
И Кутахов сказал: «Надо делать полк в Кабуле. Ты будешь командиром!»

Подводя итоги перебазирования, которое длилось более месяца, хочу отметить высокое морально-политическое состояние, профессиональную выучку и преданность своему делу летчиков, техников, личного состава тыла и связи.

После посадки изучили местные возможности по размещению личного состава, авиатехники, согласовали с афганцами вопросы охраны и обороны. Людей разместили в номерах гостиницы аэропорта Кандагар. Личный состав начал обустраиваться и готовиться к выполнению боевых задач.

После ДРА много поменяли в методике подготовки. Опыт передавали и делились им и люди внимательно впитывали все. Раньше все было упрощенно как-то, а потом новые ввели приемы. Раньше вот полет на высоту никому не был нужен особенно в ГСВГ. Там все пространство было занято и на потолок никто и не летал. Незачем считалось. А потом кровь из носу – надо. И поднимаешься и смотришь какие у пилота глаза. Ну это естественно – он выше 500м не поднимался. Земля рядом была, а тут потолок. И так 4-5 раз наверх сходил и он уже как бог идет там. И вопросы по боевому применению – новые приемы были созданы. Например прием «Все вдруг». Это когда на ПМВ вытягиваются колонной на полигон, а потом по этой команде ведущего на 90 градусов разворачиваются одновременно и каждый вертолет поражает свою мишень и затем снова колонной на ПМВ уходят. А на такой высоте их ничем не достать. Это там разработали. Вертолеты вроде и не видят противника мимо идут и вдруг удар наносят. И мы это показывали в ГСВГ.


В Афганистане стали применять еще одно новшество. Это использование БСР (Беспилотный Самолет-Разведчик). Раньше они были, но они сами по себе были. Ими никто не занимался. А после ДРА стали понимать его значимость по разведке. Ведь он идет и тут же на КП на экран передает картинку и тут же корректировка идет, совместно с другими родами войск и все совсем иначе выглядит. Мы так работали на полигоне Тарутино под Одессой. Когда я в 17А командующим авиацией был. Министр обороны Соколов проводил учения, и группа с ним большая была. Ахромеев тоже был. А у меня оаэ БСР в Рауховке была и бвп (боевой вертолетный полк) там же.

Я руководил всей авиацией и мне еще придали апиб, иап. И вот тогда все увидели как могут работать войска (СВ и авиация) по мишеням в реальном времени с помощью БСР, работавших над полигоном. Я их выпускал по кругу три штуки. И все поле боя постоянно видели. Это произвело впечатление. Не делали так раньше. И фотопланшеты тут же делали. Тут же указания войскам давали, корректировали задачи. Толчок в сознании и в характере решимости после ДРА был. Тяжеловато это все, конечно, давалось. Я прибыл в ГСВГ после ДРА, и на меня там все смотрели косо (особенно командующий). Я говорю: «Вот так и так надо делать. И не потому, что я выслужиться хочу. Просто я видел как надо в бою делать». А для них главное безопасность, спокойствие.


Эти воспоминания хотелось бы завершить словами Бориса Григорьевича:
«Дело делали люди и без людей, без ребят, каким бы я хорошим не был, ничего бы не получилось!»

Сергей Бурдин
февраль 2019 г.