И-153 комэска третьей эскадрильи 56 ИАП майора Черкасова.
Реконструкция Владимира Загороднева на основании данных ветерана того же полка И.П.Бакшеева.
Предыстория конфликта
С начала 1939 г. в районе границы между Монгольской Народной Республикой (на территории которой в соответствии с советско-монгольским протоколом 1936 г. находились советские войска) и Манчжоу-Го, фактически управлявшейся Японией, произошло несколько инцидентов между монголами и японо-маньчжурами.
Последняя стычка произошла в мае. Обе стороны стали подтягивать силы в спорный район. Монголия - за которой стоял Советский Союз - объявила о прохождении границы близ маленького поселка Номон-Хан-Бурд-Обо, а Манчжоу-Го - за спиной которой стояла Япония - провела границу по реке Халхин-Гол (именно поэтому в западной историографии последующая локальная война получила название "Инцидент у Номонхана", а в советской и российской - "Война на Халхин-Голе"). Формальная причина объяснялась наличием множества содержавших разночтения карт района, которые трактовались каждой из сторон в свою пользу, а также характером пустынной и малолюдной местности с неопределенными пограничными указателями, отстоявшими друг от друга на многие километры. Примечательно, что в начале конфликта стороны рассматривали его как обычный инцидент. Они обменялись несколькими взаимными протестами (первый из них был адресован правительству МНР). В Москве вообще узнали о случившемся лишь спустя несколько дней после его начала. Но вряд ли будет правильным расценивать конфронтацию случайным стечением обстоятельств. Она назревала не только потому, что частые и мелкие пограничные инциденты накапливались и создавали благоприятную почву для противостояния.
Конфликт на Халхин-Голе, помимо военно-силового, имел явное политико-дипломатическое измерение. И Советскому Союзу, и Японии было важно продемонстрировать свою боеспособность перед потенциальными союзниками, поскольку в Европе и в США существовали довольно серьезные сомнения в способности СССР и Японии выступать в качестве надежных и боеспособных партнеров в предстоящих коалициях, состав и конфигурации которых еще не были прояснены.
Именно в эти месяцы японская дипломатия вела ожесточенный торг об условиях сотрудничества с Германией и Британией. С другой стороны, Япония в то время вела тяжелую захватническую войну в Китае, где несла ощутимые потери в живой силе и технике. В 1939 г., в частности, там использовалось около 900 боевых самолетов, из них около половины - армейской авиации. В Китае были сосредоточены лучшие силы японской императорской армии, и, очевидно, что в таких условиях японцы, при всей своей агрессивности, не были заинтересованы в раздувании параллельной крупной войны, отвлекающей их силы от главной цели.
Летом 1939 г. не менее важные переговоры вела и военная делегация СССР с представителями военных миссий Британии и Франции в Москве. Не надо забывать и о политической ситуации вокруг Советского Союза. Осенью 1938 года СССР даже не был приглашен на конференцию в Мюнхене, где решалась судьба Чехословакии, с которой Москва имела договор о взаимопомощи. Это означало одно - падение авторитета Советского Союза в Европе, где весной 1939 года пала Республиканская Испании - последний союзник Москвы. На Западе небезосновательно полагали, что Красная Армия, ослабленная многочисленными чистками, - небоеспособна. К тому же СССР, активно помогавший Китаю оружием и военными специалистами, косвенно был заинтересован в распылении японских сил.
Таким образом, возникший конфликт, который формально был четырехсторонним - МНР и СССР против Манчжоу-го и Японии, - фактически же был выяснением отношений между СССР и Японией. Конфликт был прекрасной возможностью для любой из сторон не только закрепить за собой спорные территории, но и значительно поднять свой военный и политический престиж на международной арене.
Начало воздушной войны
Первый самолет - машину типа Р-5, осуществлявшую связь с шестой кавалерийской дивизией - ВВС РККА потеряли в воздушном бою 22 мая. Этот день стал точкой отсчета воздушным схваткам над границей.
СССР обвинил Японию в агрессии против Монголии и заявил, что будет защищать ее границы "как свои собственные". Из Советского Союза в экстренном порядке стали перебрасываться в район Халхин-Гола дополнительные авиационные и бронетанковые части.
Первые столкновения с японской авиацией в мае вызвали тревогу у военно-политического руководства СССР. Разумеется, потеря даже нескольких десятков самолетов не могла подорвать боеспособности советских ВВС на Дальнем Востоке. Негативное впечатление исходило прежде всего из самого факта, что советская авиация начала действовать неэффективно.
Особенно показателен был в этом отношении воздушный бой 1-ой эскадрильи 22 ИАП, которую лично лидировал исполняющий обязанности командира авиабригады майор Т.Ф.Куцевалов, произошедший 27 мая.
При появлении в воздухе японских самолетов самолет Куцевалова не взлетел из-за неисправности двигателя, а во время боя четыре машины вынуждены были выйти из боя и приземлиться по той же причине (возможно, это произошло из-за некачественного топлива при дозаправке на земле перед вылетом). Из четырех оставшихся пилотов - двое были убиты и один ранен.
На следующий день, 28 мая, практически полностью была уничтожена 4-ая эскадрилья 22 ИАП на И-15. Из десяти пилотов - пять были убиты или пропали без вести, включая помощника командира 22 ИАП майора П.А.Мягкова; не менее трех получили ранения, в том числе - комэск капитан А.И.Балашов.
Халкин-Гол. Красная звезда против Восходящего солнца. И-16 против Nakajima Ki.27.
Рис. Brooks Whelan
Роль переброски в МНР опытных авиаторов
Начавших прибывать с начала июня в МНР пилоты прошедшие войну в Испании и в Китае прежде всего необходимо рассматривать как инструкторов и организаторов, а не просто как летное пополнение с отличной подготовкой. Следует также отметить, что возможность поднять уровень имевшимся в Монголии летчикам за сравнительно короткий срок стало возможно благодаря хорошему в целом качеству рядовых пилотов, быстро усвоивших уроки ветеранов. В противном случае, подобная учеба успеха просто бы не имела. Подобное обстоятельство позволяет по иному взглянуть на качество массового летного состава ВВС РККА периода начала второй мировой войны, в отличии от имеющей распространение точки зрения, что рядовые пилоты имели крайне низкий уровень подготовки, а авиация в целом была полностью разложена репрессиями.
Прибывшую в МНР группу из 48 пилотов и технических специалистов возглавлял замначальника ВВС РККА Я.В.Смушкевич; кроме него 11 летчиков имели звание Героев Советского Союза. Все они тут же были рассредоточены по разным подразделениям и приступили к боевой учебе.
Рост численности ВВС РККА в МНР в начале войны
Рост численности ВВС РККА в зоне конфликта | |
Период | Количество самолетов |
На 1 мая | 84 |
На 23 мая | 147 |
На 17 июня | 267 |
К началу войны все японские авиасилы в Манчжурии и в Корее насчитывали 274 самолета. Следовательно, уже к середине июня, даже при условии сосредоточения всех вышеуказанных авиасил против МНР, никакого численного превосходства в авиации у японской стороны быть не могло. Реально же, в июне японские авиасилы в районе Халхин-Гола насчитывали всего 129 самолетов, из них 77 истребителей, 24 двухмоторных бомбардировщика, 28 одномоторных самолетов - легких бомбардировщиков и разведчиков. А самым первым формированием, предназначенным для действий в этом районе стало Временное воздушное соединение, созданное 12 мая и насчитывающее 32 самолета, в том числе 20 истребителей и 12 одномоторных машин.
Таким образом, по состоянию на середину июня, советские авиасилы, переброшенные в район боев, по численности вдвое превосходили находившиеся там японские и равнялись всем японским авиасилам, которые находились в Манчжурии и в Корее вообще. Не случайно с конца мая японцы долгое время не проявляли активности в воздухе, что, в общем-то, и предполагалось советской стороной, которая оценивала первоначально могущий быть использованный в боях японский авиапарк в сто с небольшим машин.
Качественная матчасть - главный источник обеспечения успеха ВВС РККА на Халхин-Голе
Если майские неудачи можно было отчасти объяснить недочетами в организации боевых действий и отсутствием боевого опыта у пилотов, то воздушный бой, произошедший 22 июня, не оставил никаких сомнений относительно тревожного состояния матчасти советской истребительной авиации и несоответствия ее уровня самолетам противника. Речь идет о массовом использовании ВВС РККА истребителей-бипланов.
Следует отметить, что потери И-15 бис именно в этом бою отнюдь не были обусловлены плохим управлением боем или малым количеством использованных самолетов. Так, четвертая эскадрилья 22 ИАП находилась под командованием опытного пилота Евгения Степанова, прошедшего бои в Испании, где он летал именно на И-15. Сам Степанов, несмотря на свое искусство, с трудом выдержал бой с японцами и приземлился на своей машине с перебитой тягой управления двигателем.
Процент потерь советских истребителей-монопланов и бипланов от примененных в воздушном бою 22 июня 1939 г.
Тип самолета | И-15 | И-16 |
Задействовано | 49 | 56 |
Потеряно | 13 | 1 |
Процент потерь от примененных | 27 | 2 |
Тенденция развития бипланов уходила своими корнями в опыт войны в Испании. Неплохо показавшие себя в боях начального периода этой войны самолеты типа И-15, произвели определенное впечатление на руководство советских ВВС. Если до этого были колебания, относительно применения машин подобной схемы, то надежность в эксплуатации и простота пилотирования этой машины по сравнению с более сложным монопланом И-16 говорили за то, что она имеет право на существование. И хотя из Китая позже поступали совершенно иные отзывы о биплане И-15 бис, который с самого начала столкнулся со скоростными японскими монопланами, ситуацию исправить было уже сложно - машина была запущена в массовую серию на крупнейшем в стране авиазаводе №1. В 1939 г. самыми массовыми истребителями, выпускаемыми в СССР, стали истребители именно бипланной схемы и среди них преобладали по итогам года именно самолеты типа И-15 бис.
Халкин-Гол, лето 1939 г. Подготовка истребителя И-15 к боевому вылету.
Некоторые советские и российские исследователи полагают, что появление на Халхин-Голе истребителей И-153 "Чайка" позволило советским авиачастям в дополнение к И-16 получить воздушное оружие, которое превосходило японские истребители. Эта точка зрения представляется явно преувеличенной.
Одним из доказательств этому служит показательный воздушный бой, проведенный в начале августа между командиром 22 ИАП Г.К.Кравченко и командиром группы И-153 полковником Кузнецовым. При первом сближении уже на третьем вираже И-16 зашел в хвост "Чайке", при втором - это произошло уже через два виража.
Следует отметить, что "Чайки" действовали в особых условиях - они считались новейшим оружием, через границу им перелетать не разрешалось. То же самое можно сказать и про И-15 бис, которые использовались после июньских боев только для атаки наземных целей под сильным истребительным прикрытием. Несмотря на это, по имеющимся данным, всего за время боев было потеряно не менее 40 бипланов И-15 бис и И-153, что, соответственно, составляет не менее четверти от всех потерянных советских истребителей. Разумеется, потери бипланов в боях не были катастрофическими по абсолютным цифрам, но подобная статистика отражала тревожные тенденции с состоянием матчасти советской истребительной авиации в целом. Основным же и наиболее современным советским истребителем в боях был моноплан И-16. Именно наличием этой машины в строю в массовом количестве и можно объяснить значительную долю успеха ВВС РККА на Халхин-Голе.
Количественный фактор в боях на Халхин-Голе
Как уже отмечалось выше, советское командование практически с самого начала войны (вопреки утверждениям некоторых авторов) обладала численным превосходством над японскими силами.
Это объясняется в первую очередь советской военной доктриной, которая предусматривала одновременное ведение боев против двух противников - на Западе и на Востоке, и, соответственно насыщение ВВС РККА необходимым для этого количеством материальной части.
Еще год назад подобная схема показала себя - в августе были приведены в боевую готовность советские ВВС на Дальнем Востоке в связи с событиями на Хасане. В то же самое время в европейской части СССР была развернута группировка в 2000 самолетов, предназначенных для боевого использования в случае оказания помощи Чехословакии во время Мюнхенского кризиса.
В 1939 г. ситуация была аналогичной. Практически сразу же после окончания боев на Халхин-Голе мощная группировка ВВС РККА на Западе была задействована против Польши.
Советский авиапром был также ориентирован на то, чтобы не только оснастить эти автономные группировки (эта задача была фактически решена), но и восполнять их потери в случае боевых действий. С этой задачей он справился блестяще. Никакого дефицита техники ВВС РККА не испытывали.
Опираясь на мощный авиапром, советское командование наряду с качественным совершенствованием матчасти проводило также политику наращивания в районе боев количественного уровня авиасил.
В первой половине августа прибыло новое мощное подкрепление - до 200 самолетов. К середине августа советские авиачасти (включая группу монгольских Р-5) насчитывали не менее 558 боевых самолетов, что более чем вдвое превосходило японские авиасилы. Из этого количества 181 машина были бомбардировщиком СБ, которые явились основной ударной силой авиации при прорыве японской обороны во время наступления 20 августа.
Совершенно иное положение было у японской стороны. Армейская авиация могла задействовать незначительное количество двухмоторных бомбардировщиков (часть из них была импортирована из Италии). Потери истребителей поглощали все текущее производство страны. Незначительный количественный рост японских авиасил в конце конфликта (295 с 9 сентября) был достигнут, в том числе за счет переброски около 60 морально устаревших истребителей-бипланов.
Оценка потерей советской и японской сторон в авиации
10 июля 1940 года газета "Известия" - год спустя после событий - привела данные генштаба Красной Армии о потерях сторон за четыре месяца боев, с 15 мая по 15 сентября 1939 года. Согласно им, Япония потеряла 660 самолетов, СССР - 143.
Почти пятьдесят лет спустя, когда настал 1988 год, капитальный труд советский труд "Воздушная мощь Родины" изложил следующие цифры: Япония - 646, СССР - 207 потерянных самолета (в том числе 160 истребителей) и 211 авиаторов. Как видим, советские оценки потерь выросли в полтора раза. Количество японских потерь , соответственно, было несколько сокращено - с 660 до 646.
По причинам, о которых было сказано выше, советское руководство крайне нуждалось в благоприятной картине боевых действий в воздухе. Советская дипломатия активно рекламировала успехи Красной Армии.
"Немедленно, 26 июня 1939 г.
В Кастель Фузано (загородная резиденция итальянского правительства. А.С.) встретился с Чиано (министр иностранных дел Италии. А.С.). В процессе беседы я указал министру, что его заявление на днях мне о приличном поведении итальянской печати в отношении СССР уже не соответствует действительности: в течение последних трех дней газеты систематически печатают фальшивки из Токио, приводя явно смехотворные цифры сбитых советских аэропланов".
(Из телеграммы временного поверенного в делах СССР в Италии Л.В. Гельфанда в Наркомат иностранных дел СССР)
"27 июня 1939 г.
Широко опубликовано и принесло ощутимую пользу заявление ТАСС (от 26 июня). Все же очень важно не оставлять японцам инициативы в освещении событий. Так, воздушный бой 26 июня дается сейчас газетами, в основном, по нашему сообщению, поскольку японская лживая версия поступила позже. Интерес к событиям в правительственных кругах значительный... Как и во время хасанских событий, в американских газетах имеются ссылки на "неясность" границы и сомнение по вопросу об ответственности за ее нарушение".
(Из телеграммы полномочного представителя СССР в США К.А. Уманского в Наркоминдел СССР).
Из-за месячной задержки с освещением боев, советским полпредам приходилось крутиться как на сковородке, но затем сообщения о "победах" стали поступать из Москвы более-менее регулярно. Какова же была реальная цена этих побед?
В воспоминания Н.Н. Воронова "На службе военной" 1991 года (автор в 1937-1940 гг. был начальником артиллерии РККА, принимал участие во многих локальных войнах 30-40 годов) говорится следующее:
"Сразу же после возвращения меня вызвал нарком обороны по итогам работы на Халхин-Голе. ...Неожиданно последовал вопрос:
- По донесениям, за время боев наши истребители сбили около 450 японских самолетов. Правда это или нет?
Точных данных в моем распоряжении не было. Ворошилов, видимо, понял мое замешательство и заключил:
- Можно быть удовлетворенными, если наша авиация сбила хотя бы половину".
Если принять оценку наркома обороны К.Е. Ворошилова за основу (вряд ли кто-то располагал более точной информацией), получается, что советская сторона оценивала потери противника в 220 самолетов, то есть в три раза меньше первоначально заявленного официального числа.
Японское агентство Домой Цусин, ссылаясь на отдел печати штаба японской армии, подводя итоги трех лет войны - выделяет: "На границе Манчжоу-Го и Внешней Монголии японские самолеты сбили 1340 советских самолетов и 30 самолетов уничтожили на земле". Собственные потери при этом оценивались в 138 самолетов, что примерно в полтора раза ниже оценки Ворошилова.
Но все же следует отметить, что хотя в политических целях неправдоподобные цифры (завышенные в 4-6 раз) широко использовались обеими сторонами, делать вывод о преднамеренном обмане летчиков собственного руководства вряд ли стоит. Дело в том, что оснащенные в основном пулеметами винтовочного калибра истребители обеих сторон могли обеспечивать значительное количество попаданий в машину противника, которое, однако, не достигало цели. Различные резкие маневры и насыщенность поля боя огромным числом машин не всегда позволяли точно оценить исход борьбы.
Реальные же потери японской армейской авиации составили 164 самолета 12 типов (в это число включены потери манчжурской авиакомпании), в том числе 90 - от боевых причин и 74 - от прочих ( к сожалению, автор не располагает подробной расшифровкой последнего термина, вероятно это были машины разбитые на взлете или посадке, а, возможно, и списанные из-за боевых повреждений). Основная масса потерянных машин пришлась на истребители - 99 машин, из них Nakajima Ki.27 - 96 машин, в том числе 62 - от боевых причин, а также 3 Kawasaki Ki.10 (все потеряны в бою). Сравнительно небольшое количество потерянных двухмоторных бомбардировщиков (Mitsubishi Ki.21-I и Fiat BR-20) - 7 обеих типов от всех причин, говорит, скорее, об общем незначительном их количестве у японской стороны.
Потери японцев в личном составе были достаточно велики и, как отмечают западные авторы, восполнить их было нечем. Так, погибло 17 офицеров рангом от комэска и выше, главным образом в истребительной авиации. Наивысшее звание имел полковник Абе Кацуми (Abe Katsumi), командир 15 Сентая (эквивалент советского полка), убитый 2 августа. Кроме того были тяжело раненые, а также попавшие в плен японские офицеры армейской авиации (в том числе командир 1 Сентая майор Ф.Харада (F.Harada), сбитый 29 июля).
Роль разведки в воздушной войне на Халхин-Голе
Большую роль в обеспечении советского руководства соответствующей информцией сыграла разведывательная сеть Рихарда Зорге.
Агент группы Зорге Иотоку Мияги добывал сведения о новых видах оружия и военного снаряжения, передаваемых в японские сухопутные силы и ВВС. Мияги также разведал обстановку на японских военных базах в Хайларе, Цицикаре, Харбине, Синцине и подсчитал количество самолетов на базе снабжения в Куньчулине близ Мукдена.
Особо ценная информация была получена Бранко Вукеличем - официальным представителем французского агентства печати. Он оказался в числе журналистов, которые были приглашены японским генштабом посетить район боевых действий для наблюдения за успехами японских войск, где и находился в период с 3 по 15 июля. Из поездки он привез важные данные о японских аэродромах, их оборудовании, о количестве и типах базировавшихся на них самолетов, а также о складах военного снаряжения.
Что касается самого Зорге, то он также был в числе приглашенных японцами в район боевых действий. В разговорах с ним германский военный атташе полковник Матцки проговорился, что, по его сведениям, японскому генштабу запрещено использовать сражение у реки для дальнейшего расширения агрессии против СССР.
Общие выводы по итогам воздушной войны на Халхин-Голе
Регулярные советские ВВС впервые столкнулись в Монголии с современными и имеющими богатый боевой опыт авиасилами противника. Бои велись на ограниченном пространстве, а это сопровождалось большой концентрацией сил сторон. Особенно большую роль играла истребительная авиация. Подобного опыта воздушных боев ВВС РККА не имели более вплоть до начала Великой Отечественной войны. О масштабах воздушных боев свидетельствует замечание командующего советской группировкой в Монголии с июня 1939 года Г.К. Жукова, который в беседе с К.Симоновым сказал, что таких сражений в воздухе, как над Халхин-Голом, он не видел даже во время Великой Отечественной войны.
Бои на Халхин-Голе показали важность качественного уровня матчасти истребителей, на примере того, что даже богатый боевой опыт не может компенсировать превосходства противника в технике.
Налицо была также и необходимость в способности воюющей стороны быстро возобновлять свои потери на протяжении довольно длительного отрезка времени.
Что касается подготовки кадров, то опыт боев показал, что при всей своей важности этот фактор может выгодно дополнить, ни в коем случае не подменить ни первый, ни второй.
В заключении можно отметить, что успех советской авиации на Халхин-Голе, вне всякого сомнения, являлся также важнейшим фактором, влиявшим на внешнеполитическую ситуацию вокруг СССР в плане оценки ее потенциальных возможностей как противниками, так и союзниками.
Алексей Степанов, 16 сентября 1999 г.