Посвящается старшему
штурману
и начальнику медицинской службы 927 иап
Тяжелые изотопы спирта
чуть приукрашенная быль
Что касается алкоголя в летном деле, то,
как правило, ни один нормальный летчик не позволит особо надираться, и даже
вообще пить, перед полетами. У каждого летчика бывали на эту тему разные
случаи, но они, я думаю, в основном исключения. Другое дело, Афганистан. Там
летали каждый день, без выходных и праздников. К примеру, в моей летной
книжке за май 1984 г. тридцать один летный день, 110 боевых вылетов с
налетом 66 часов. Поэтому снять стресс после дневных вылетов было обычным
делом, благо конструкторы МиГ-21 позаботились об этом. Это была не СВС, а
чистый (по регламенту ректификат) спирт, помимо антиобледенителя, им
охлаждался и радиолокатор РП-22. Реально в Афганистане спирт заливался
только в самолеты дежурного (по ПВО) звена, основная же часть шла
исключительно для внутреннего употребления. Вечерняя доза была
индивидуальной, обычно дело ограничивалось 100-150 граммами. Иногда
обстановка (праздники, дни рождения, ордена и пр.) требовала большего. Но
при нашей влетанности это на качество полетов нисколько не влияло. Доктор
полка Володя Ч. к весне 84 г. полностью самоустранился от предполетного
контроля летчиков по причине доброго характера и личного регулярного
употребления. Поэтому утром обычно производился внешний предполетный осмотр
с предложением отдохнуть до обеда особо преуспевшим в нарушении режима
летчикам. Все жили вместе и знали кто, где, когда и сколько.
Мне часто приходилось взлетать раньше всех, каждое утро, обычно еще затемно,
встречая рассвет и восход солнца уже в воздухе. В случае наличия остатков
вчерашнего или сегодняшнего употребления (были случаи, когда лечь спать так
и не удавалось), на взлете включался ТРТВК (регулятор температуры в кабине)
на «горячее» и 100% кислорода, что приводило к полному прояснению головы уже
минут через 10. Поэтому проблем с мыслительным процессом ни в одном полете
не возникало.
Утренние полеты обычно были на разведку погоды для вертушек по маршруту
высадки очередного десанта, совмещаемые с визуальной разведкой, ударами по
обнаруженным целям, а так же с посещением особо живописных мест. На спарку
МиГ-21УМ обычно вешались, что бы не зря керосин жечь, 2 С-24. Такие полеты
давали особую свободу, после разведки в заданном районе можно было лететь
куда и как хочешь
Однажды, в утреннем полете на разведку, пролетая по проходу в небольшую
долинку северо-восточнее аэродрома, перед горным хребтом, вижу на входе
"пупок" - горушку высотой метров 200 (я шел ниже, а потом на уровне
вершины). На горушке - обваловка из камня, в ней ДШК и, высокий
металлический флагшток с зеленым (!) флагом. Форсаж, боевой разворот,
пикирование и С-24 белым дымом уносятся на «пупок». В пыли от взрывов ничего
не видно, да и не к спеху, сюда лету от аэродрома минут пять.
На следующий день залетаю посмотреть. Горушка стоит, ДШК убрали, но флаг
по-прежнему весит. Повторяю воспитание и лечу дальше.
"Пупок" - уже без флага
А двумя неделями раньше наш зам. по ИАС
(его кабинет находился в деревянном стартовом домике предполетных указаний)
пожаловался, что уже несколько дней у него в кабинете припахивает брагой.
Осмотр места показал, что источник запаха мог находиться только на чердаке.
Оказалось, наши бойцы, присвоив в столовой мешок сахара, замешали брагу в
сорокалитровом баке от авиационных противопехотных мин. Бак спустили с
чердака, и наш доктор без промедления решил рискнуть жизнью и проверил
напиток. Дегустация показала, что возраст напитка всего пара-тройка дней,
словом «продукт не готов!». На предложение вылить «отраву» доктор живо
отреагировал предложением не портить добро и лично проконтролировать
процесс, для чего бак и был перенесен в его личный кабинет в соседнем
домике.
Возвращаюсь к истории с флагом. Баграм, обеденная жара. Летный состав
отправлен в столовую на обед, звено (со мной ведомый командир звена Витя,
ведущий второй пары штурман полка Виталий, и его ведомый) остается дежурить
для удара по вызову. Лежим, отгоняя назойливых афганских мух, прослушиваем
вялый радиообмен с ВзПУ Ан-26РТ, висящим где-то над Панджшером. Виталий в
философских размышлениях о текущем моменте заявляет:
- Ты знаешь, что-то в последнее время доктор мне не нравится, раньше он к
обеду набирался, а сейчас уже с утра еле ходит.
- Продукт видно поспел, - откликаюсь я.
- Какой продукт? - спрашивает Виталий, и я рассказываю историю с баком, на
что штурман с подозрительным энтузиазмом предлагает посмотреть процесс.
Заходим в кабинет доктора, бак стоит перед кондиционером и заботливо укрыт
от мух. Открываем – там уже трети нет. Без особых раздумий Виталий черпает
кружкой желтоватую прозрачную жидкость. Следую дурному примеру. Ничего,
прохладно, по крепости так, квасок. Пропускаем по паре кружек.
Едем на обед и вскоре взлетаем на удар по цели севернее Джелалабада. Цель -
отдельная «крепость» в ущелье, выходящем в долину реки, от границы с
Пакистаном километров 10-15. Выходим к реке, справа Джелалабад,
разворачиваемся влево на север, начинается долина реки, граница справа.
Считаю ущелья, наша цель в четвертом, но оно какое-то не такое, как на
карте. Чувствую, что с мышлением плоховато - за кабиной одно, на карте
другое, в голове третье, все вместе абсолютно не стыкуется. Справа «сосет
крыло» Витя и пара Виталия. На ведомых вообще-то надежды мало, они
развращены тем, что обязанность найти цель и выполнить первый удар лежит на
командире группы, взрывы в горах видны за 30-50 км. Но Виталий - штурман
полка, к тому же в своей деятельности очень ответственный. Точно знаю, что у
него-то есть и полетная карта и «километровка» цели. Спрашиваю:
- Виталь, как с целью?
Виталий держит паузу, потом мычит в эфир:
- По-моему, уже прошли.
Разворачиваемся на 180 к началу долины и начинаем снова считать ущелья. В
голове удивительная тупость. В первый раз за четыре сотни боевых вылетов!
Понимая, что цель и на этот раз не найду, командую паре Виталия выйти
вперед. Но и его видно заклинило, разворачивается сначала влево по склону,
потом вправо:
- Что-то сомневаюсь!
Вдруг вспоминаю о запасной цели, которую найду в любом состоянии.
К вопросу о запасных целях. Еще летом 83 г. из-за наводчика, не нашедшего
цель, пришлось бросать дефицитные тогда бомбы (приходилось использовать с
пикирования ФАБ-500ШН, требовавших более жестких условий сброса) в горное
озеро. Садиться с пятисотками на аэродром с превышением 1500м удовольствие
не сильное. Правда однажды кое-кто из однополчан даже не заметил, что бомбы
не сошли, с удивлением обнаружив их наличие только на осмотре. Позднее,
поддерживая связи с местными разведгруппами, мы постоянно знали и доводили
на предполетных указаниях запасные цели в районе аэродрома, по которым можно
нанести удар.
Итак, принимаю решение грех на душу не брать, и веду звено к знакомой
горушке, на которую и вываливаем уже 4 тонны бомб. Отбомбившись, успешно
совершаем посадку в Баграме, особо не распространяясь о том, куда на самом
деле шарахнули. Впрочем, об этом в военной суете никто и не спрашивал.
На вечернем «разборе» Виталий, за порцией нормального напитка, назвал
случившееся влиянием «тяжелых изотопов» спирта.
На следующее утро заглядываю к знакомой цели. Горушка конечно никуда не
делась, флагшток срезан на 2/3, но флаг висел уже красный (!).
P.S. Если честно, флаг на самом деле был
белый, чувствую - хотели красный, но нужного цвета видно не нашлось!
