Глава 1
За строкой официальных сообщений

 

Поскольку события, о которых пойдет речь, долгое время оставались "белым пятном" в нашей истории, напомню читателям, что война в Корее началась 25 июня 1950 года вооруженным столкновением крупных группировок сухопутных войск КНДР и Южной Кореи. Ему предшествовали многочисленные пограничные инциденты и стычки.

В это время иностранных войск, кроме небольшого числа военных советников, на Корейском полуострове не было. Обв правительства - КНДР и Южной Кореи - провозгласили себя "единственно законными" представителями всего корейского народа. Поэтому, независимо от того, кто начал боевые действия, конфликт на первом этапе носил характер гражданской войны. Важно заметить, что она была развязана в период разгара "холодной войны", в тот момент, когда США уже потеряли монополию на атомную бомбу.

В тот же день, когда началось вооруженное столкновение, состоялось заседание Совета Безопасности ООН, на котором США обвинили КНДР в агрессии. Представитель КНДР в свою очередь заявил, что зачинщиком войны является лисынмановское правительство Южной Кореи. Постоянный представитель СССР в Совете Безопасности Я.Малик в этом и последующих заседаниях, где обсуждался корейский вопрос, не участвовал в знак протеста против присутствия в Совете гоминьдановца, занимавшего место законного представителя Китайской Народной Республики.

Не берусь судить, насколько этот бойкот способствовал восстановлению справедливости, но на события в Корее он повлиял отрицательно. СССР тогда не воспользовался правом вето, что позволило США добиться фактического одобрения своей интервенции в Корее, а затем и вообще прикрыть ее миротворческим флагом ООН.

Через трое суток после начала боевых действий северокорейцам удалось одержать крупную победу и войти в Сеул. Лисынмановское правительство бежало на юг. В это время и произошла интернационализация конфликта. В Корее высадились сухопутные войска США (авиация и флот американцев участвовали в войне практически с самого ее начала). Наступление армии КНДР замедлилось, хотя в направлении Пусана и Тэгу наметился определенный успех. Под контролем лисынмановского правительства оставался небольшой клочок территории - так называемый пусанско-тэгуский плацдарм.

4 июля силы вторжения США были объявлены войсками ООН. К "походу против коммунизма" присоединились еще 15 государств. Однако их солидарность носила символический характер, поскольку главную силу союзников составлял американский военный контингент, а главнокомандующим войсками интервентов был назначен небезызвествнй генерал Макартур.

Тем временем война в Корее приобретала все более тяжелый, трагический характер. США и Южная Корея сосредоточили против 70-тысячной армии КНДР на пусанском направлениии вдвое большую группировку. 15 сентября США высадили с моря в районе Сеула 10-й бронетанковый корпус и перешли в контрнаступление. Основные силы северокорейцев попали в окружение, понесли большие потери в живой силе, практически полностью лишились артиллерии и танков. Сохранившие боеспособность небольшие группы были вынуждены с боями пробиваться на север.

На 5-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН послушное американцам большинство санкционировало переход войсками интервентов 38-й параллели, фактически - оккупацию КНДР. В октябре 1950 г. агрессоры вышли на ближние подступы к границам КНР и СССР. Здесь также сложилась крайне напряженная  ситуация. К тому времени относится, например, малоизвестный современному читателю провокационный акт США против Советского Союза. Два реактивных истребителя-бомбардировщика F-80 в ясную погоду при отличной видимости очертаний побережья, что исключало потерю ориентировки экипажами, нанесли штурмовой удар по аэродрому Сухая речка ВВС Тихоокеанского флота, расположенному в нескольких десятках километров от Владивостока.

В своей героической борьбе корейский народ не остался одиноким. Братскую интернациональную помощь ему оказали Советский Союз и Китайская Народная Республика. Это была не только материальная и моральная поддержка. В критический для КНДР момент 25 октября в бои против интервентов вступили китайские добровольцы, а в ноябре - соединения советской реактивной истребительной авиации.

Обстановка к концу осени была довольно сложной. Корейским войскам и китайским добровольцам удалось отбросить американцев от реки Ялуцзян (Амноккан) и потеснить их к югу. Однако в воздухе господствовали американские самолеты, продолжая активные массированные действия днем и ночью по уничтожению городов и сел, войсковых группировок, коммуникаций и других объектов на всей территории КНДР.

США сосредоточили на театре военных действий огромное количество авиации. Так, в книге журналиста А.Броффи "Военно-воздушные силы США" отмечается: "В начале войны в Корее в состав ВВС США Дальневосточной зоны входили 5, 13 и 20-я воздушные армии и командование материально-технического обеспечения". В последующем, по свидетельству командующего ВВС США Дальневосточной зоны генерала Отто П.Уэйлэнда, численность самолетного парка выросла в два раза и составила свыше 2400 боевых машин. К ним следует добавить английские палубные самолеты, отдельную австралийскую эскадрилью и авиацию лисынмановского режима.

Практически в первые же недели войны военно-воздушным силам США удалось захватить превосходство в воздухе. Малочисленные и вооруженные только поршневыми самолетами северокорейские ВВС оказали мужественное сопротивление агрессорам, но, в десятки раз уступая противнику в количестве и не имея современной техники, потерпели поражение. Все аэродромы на территории КНДР оказались разрушенными. Истребительная авиация КНР в это время только переходила на реактивные самолеты и к боевым действиям не была готова.

В этих условиях правительства КНДР и КНР обратились с просьбой к Советскому Союзу о непосредственной военной помощи реактивной авиацией. Она и была направлена в Китай как к месту базирования. В разное время истребительными соединениями командовали прославленные советские летчики И. Кожедуб, А. Алелюхин, А. Куманичкин, А. Шевцов и другие. Вначале одним из авиасоединений, а затем всей группой советской истребительной авиации довелось командовать и мне.

Для объективной оценки роли, задач и самих боевых действий советской авиации и авиации США считаю необходимым использовать не только официальные материалы, имеющиеся в архивах, и свои воспоминания, но и свидетельства представителей противоборствовавшей стороны.

В Америке под редакцией Дж. Стюарта был издан сборник под названием «Воздушная мощь - решающая сила в Корее». Первая часть книги, во многом определяющая ее содержание и выводы, написана заместителем главнокомандующего войсками интервентов и одновременно командующим ВВС США Дальневосточной зоны генералом Отто П. Уэйлэндом. В ней нет каких-либо существенных поправок к остальным материалам сборника. Видимо, взгляды, цифры, факты и выводы, принадлежащие другим авторам, совпадают с мнением руководства ВВС США. Я позволю себе ссылаться по мере необходимости на материалы сборника, переведенного и изданного в 1959 году в Советском Союзе.

В планах командования ВВС США значительное место отводилось действиям по уничтожению мирного населения Северной Кореи и испытанию новых видов оружия. Так, среди обломков сбитого ночью советскими зенитчиками бомбардировщика В-26 была найдена выписка из плана разрушения плотин водохранилищ. Этот план носил зловещее название «Удушение». Впрочем, американцы сами откровенно писали о цели таких действий. Журнал «Куотэрли ревью» отмечал, что разрушение ирригационных плотин «для Северной Кореи означало прежде всего лишение ее основного продукта питания - риса...» И далее: «... лишение жителя Азии этого основного продукта питания означает для него голод и медленную смерть».

Мне довелось с группой командиров соединений истребительной авиации, базировавшихся в советском Приморье, побывать в Китае и КНДР с целью изучения опыта войны. И буквально на следующий день после массированного удара 79 бомбардировщиков В-29 по городу Сингисю (Синыйчжу) мы видели его результаты. В городе не было военных объектов. Зато рядом располагались аэродром и переправы через реку Ялуцзян, но на них не упала ни одна бомба. Цель удара совершенно ясна - уничтожение мирного населения города и многочисленных беженцев из оккупированных интервентами или разрушенных прежних их мест обитания. Оставшиеся в живых люди длинными шестами с крючьями вытаскивали из очагов пожаров и разрушений останки своих близких.

Невольно вспомнился 1945 год. Советские части стремительно наступали в направлении одного из крупнейших городов Германии - Дрездена. И в это время союзники по собственной инициативе, без уведомления советского командования, хотя город находился в зоне, определенной для оккупации советскими войсками, подвергли его массированной бомбардировке. Дрезден был значительно разрушен. Погибли сотни тысяч людей. Однако на аэродром Клотцше, находившийся на его окраине, не упала ни одна бомба, а ведь здесь базировалась школа пилотов люфтваффе. Прошло пять лет, и далеко Сингнсю от Дрездена, а почерк в действиях ВВС США остался прежним. И уже были Хиросима и Нагасаки...

Поскольку штатная численность авиасоединений, направляемых в Корею, была несколько меньше обычной, советские летчики отбирались только из числа добровольцев, а некоторым авиаторам даже приходилось отказывать. Из лучших выбирали самых лучших. Многие пилоты имели опыт боев против немецко-фашистских захватчиков.

Основным самолетом советской истребительной авиации был тогда реактивный МиГ-15, который превосходил по главным характеристикам аналогичные самолеты противника, за исключением F-86. По сравнению с ним «миг» имел лучшие скороподъемность и тяговооруженность, однако несколько уступал в маневренности и радиусе действий. Максимальные же скорости полета у них были примерно равными. Осевой двигатель обеспечивал F-86 лучшую аэродинамическую форму фюзеляжа. Истребитель быстрее нашего набирал скорость при пикировании и имел меньшую, чем МиГ-15, «просадку» при выводе из пикирования.

Вооружение МиГ-15 являлось более мощным и состояло из двух 23-мм и одной 37-мм удачно расположенных пушек. Истребители и истребители-бомбардировщики США имели по шесть крупнокалиберных пулеметов - 12,7-мм "Кольт-Браунинг», значительно разнесенных по крылу. Заметным преимуществом F-86 было лучшее прицельное оборудование, особенно радиодальномер, автоматически вносивший поправки по дальности. На МиГ-15 расстояние до цели определялось визуально и данные вводились в прицел-полуавтомат вручную.

И наши, и американские истребители в ходе боевых действий модернизировались. Так, с апреля 1951 года «миги» стали оснащаться двигателями ВК-1 с большей тягой. Самолет получил название МиГ-15бис (чтобы не усложнять текст, далее я буду давать его без модификации). На нем были установлены перископ для обзора задней полусферы и аппаратура «Сирена», предупреждавшая летчика о работе радиодальномера F-86. Катапультируемые кресла оборудовали автоматами раскрытия парашюта на заранее заданной высоте.

Вся советская авиация и зенитная артиллерия входили в состав 64-го отдельного истребительного авиационного корпуса. В 1952 году он включал три авиационные, две зенитные артиллерийские дивизии (имевшие на вооружении 85-мм пушки и 57-мм автоматические зенитные установки, радиолокационные станция обнаружения и орудийной наводки) и авиационно-техническую дивизию, три отдельных полка: «ночников», истребительный полк авиации ВМФ, прожекторный (для обеспечения действий экипажей ночью и создания светового поля в районе переправ через реку Ялуцзян и на подходах к ним), два госпиталя и другие подразделения обеспечивающих служб,

Корпус в 1952 году насчитывал около 26 тыс. человек. Такая численность личного состава сохранялась до окончания войны в Корее. Как известно, боеспособность воинского контингента определяется не числом боевых единиц, а их составом. С этой точки зрения мы были далеки даже от нормативных требований. Только половина дивизий имела по три полка. Остальные - по два. По штату им полагалось всего по 32 летчика. Такое же незавидное положение сложилось и у зенитчиков.

Немало трудностей приносила нам и действовавшая тогда система укомплектования личным составом. Во время Великой Отечественной войны, по крайней мере в 1943-1945 годах, авиационные соединения и части перед предстоявшими боями или непосредственно в их ходе пополнялись предварительно подготовленными летчиками. Благодаря этому и поддерживалась боеспособность на достаточном уровне. Примерно так же поступали и американцы в Корее. Их летчики, совершившие определенное количество боевых вылетов или отстраненные по каким-либо причинам от полетов, откомандировывались. На их место приходили новые.

Пополнение же корпуса осуществлялось путем полной замены отвоевавших дивизий. Наше военно-политическое руководство, видимо, считало, что такой порядок «освежения» значительно повысит боевые возможности 64 иак. Однако это приводило к тому, что вновь прибывшие части и соединения теряли необстрелянный состав. Пополнение имело смутное представление и о тактике действий, и о практике боевых полетов в Корее. К тому же все, что касалось участия советских ВВС в этой войне, было секретным. Опыт 64 иак не только не изучался и не осваивался в войсках, но и находился под строжайшим запретом.

Кроме того, именно в то время во многих авиачастях приоритет боевой выучки стал ниже, чем у безопасности полетов. Авиационные командиры всех рангов были вынуждены идти на послабления и упрощения в подготовке. Например, учебные полеты выполнялись в плотных боевых порядках и, как правило, с подвесными баками, что ограничивало маневренность. Свободные воздушные бои на максимальных скоростях заменялись так называемыми «типовыми» атаками и фотострельбами по фактически не маневрирующим и не оказывающим никакого противодействия целям. Такую практику необходимо было изменить при подготовке летного состава к командировке. Но, увы, новичками приходилось заниматься нам самим в процессе боевых действий.

По поводу несовершенства системы замены и подготовки направляемого в Корею летного состава мы не раз обращались а высокие инстанции. Но все оставалось по-прежнему. Полагаю, что причиной тому служило откровенное противодействие руководства ВВС и Войск ПВО. Ведь куда проще росчерком пера перемещать дивизии, чем готовить к предстоящим боям каждый полк, каждого летчика...

Советские авиачасти вводились в бои последовательно. Количество истребителей увеличивалось по мере усложнения воздушной обстановки. Однако оно никогда не приближалось к тем фантастическим цифрам, которые приводятся американцами. Общее число действовавших наших самолетов не превышало состава 4-го и 51-го истребительных авиакрыльев 5-й воздушной армии. Если же брать в расчет все истребители, истребители-бомбардировщики и бомбардировщики США, с которыми пришлось воевать, то мы уступали им по численности в восемь - десять раз.

Обстановка, замечу еще раз, оставалась очень сложной. Нам предстояло одним вести боевые действия против многочисленной авиации интервентов, имевших инициативу как нападавшая сторона. Она была представлена всеми родами ВВС, имела большое количество самолетов-постановщиков помех, а также всепогодные истребители F-94 с бортовыми локаторами, использовала широко разветвленную и хорошо оборудованную аэродромную сеть.

Положение оборонявшейся стороны обязывало советских летчиков длительное время дежурить в кабинах истребителей в ожидании вылета. В условиях влажного и жаркого климата это была настоящая пытка. Американцы действовали по заранее разработанным планам и не испытывали таких трудностей. Кроме того, они располагали большим резервом летного состава, которого не имели мы. Летчики-истребители ВВС США в воздушных боях легче переносили перегрузки, применяя специальные костюмы. В то время у нас их не было.

Немалые сложности возникали и в связи с запретом действовать над морем и преследовать самолеты противника южнее линии Пхеньян-Вонсан. Это обстоятельство американцы использовали умело. Воздушные бои велись ими в основном вблизи морского побережья. Попав в невыгодную для себя ситуацию, они быстро уходили а сторону моря и оттуда, выбрав удобный момент и заняв необходимую высоту, снова могли вступать в бой или без помех ретироваться. Наши аэродромы, несмотря на специальное решение ООН, запрещавшее пересекать границу КНР, постоянно находились под воздействием истребителей противника, атаковывавших советские, а позднее и самолеты Объединенной воздушной армии (ОВА) КНДР и КНР при взлете и посадке.

Горный рельеф местности резко ограничивал возможности радиолокационных станций по обнаружению самолетов и слежению за ними. Поэтому командованию советской истребительной авиации приходилось принимать решения в сложной обстановке в предельно сжатые сроки. В связи с этим не всегда удавалось вовремя, в оптимальном боевом порядке и на наивыгоднейшей высоте выходить на перехват цели. Кроме того, наша авиация в передовой линии испытывала острый недостаток аэродромов. Вначале это был единственный - Аньдун, затем к июлю 1951 года вступил в строй аэродром Мяогоу и в 1952 году - Дапу. На них же и отдельно в Дагушань в последующем базировалась и авиация ОВА. Такая скученность значительно снижала оперативность применения советских истребителей. Американцы, тоже сетуя на недостаток аэродромов, забывают, что они всегда располагали достаточным временем для того, чтобы поднять нужное количество самолетов в воздух. Нам же приходилось вылетать внезапно и поднимать крупные силы истребителей с небольшого количества аэродромов, что сделать быстро было очень сложно, а порой и невозможно.

Такое довольно подробное вступление к рассказу о боевых действиях советских истребителей, я считаю, необходимо потому, что при незнании условий и обстановки, в которых нам приходилось сражаться, нельзя понять и ясно представить ход воздушной войны в Корее в целом.