Прочитав статью Е.Ковалева "Еще раз о сталинских соколах", я некоторое время сомневался - стоит ли вообще рецензировать ЭТО?

Что, Алексей, хочется заранее создать негативный фон? Даже еще ни к чему не приступив? А почему? Не уверены в весомости своих собственных аргументов? Но не волнуйтесь, сейчас во всем разберемся.

Едва ли крайне сложный вопрос о мотивах и содержании действий советского руководства в последние недели перед 22 июня 1941 года вообще стоило поднимать в рамках рецензии на статью Солонина.

Как любил говорить Генрих Мюллер: «Мне лучше знать, с чего начинать!» В своей грядущей диссертации г-н Степанов волен сразу переходить к калибру пулеметов. Но и я, как автор, имею право начинать с того, что считаю нужным. С моей точки, зрения обсуждение фона для разгрома советской авиации 22 июня и в последующие дни просто необходимо. Иначе мы так никогда и не поймем, куда же это советская авиация делась. Вот и г-н Исаев начал с разных мелочей, типа «оборонительных пунктов», а потом постепенно и к своим «причинам причин» стал подбираться, когда понял, что без такого обсуждения его взгляды на разгром советской авиации не становятся менее наивными.

Но уж коль скоро речь зашла и об этом, придется отметить ряд вопиющих неточностей. В одном месте Е.Ковалев утверждает: "…самое большое деморализующее последствие имело то, что он (Сталин) публично отрицал возможность войны". А чуть дальше излагается речь Сталина 5 мая 1941 г. перед выпускниками военных академий, в которой "он сказал, что война с Германией неизбежна - потому что фашизм и коммунизм являются извечными врагами, и если она не начнется раньше, Советский Союз сам ее начнет в 1942 году. Но в данный момент, сказал Сталин, Красная Армия слишком плохо снаряжена и тренирована, и поэтому отсрочка даст шанс укрепить ее силы". Не говоря уже о том, что эти два фрагмента противоречат друг другу

Это не фрагменты друг другу противоречат, а сталинская «железная» логика. Война не начнется завтра, потому что мы к ней еще не готовы, но к войне надо готовиться, потому что, когда мы будем готовы, мы ее начнем, непременно! Войны не будет сейчас (это для немцев сказано?), но она будет! Когда нам выгоднее. Вот и «классики» не спорят. «Страна готовилась к войне, но не была еще к ней готова» (Волкогонов).

(никаких других "публичных" выступлений Сталина в первой половине 1941 г. не известно, так что совершенно непонятно, когда же он "отрицал возможность войны")

Разве только с трибуны выступают? На приеме 5 мая были и другие «выступления» Сталина, весьма примечательные, хотя и не с трибуны. И кроме того, а как же заявление ТАСС от 14 июня? Это и есть публичное выступление. Разве у кого-то были сомнения, что оно исходит не от товарища Сталина!

сам текст речи 5 мая изложен с "точностью до наоборот". Самой официальной надо считать редакцию текста, приведенную в сборнике "Документы внешней политики" т.23, книга 2, стр.648 (Историко-документальный департамент МИД России,1988 г.). В этом тексте нет НИ СЛОВА о вражде коммунизма и фашизма, о неизбежности войны, да еще и с указанием на 1942 год...

Дело в том, г-н Степанов, что мы, к сожалению, не располагаем ни полным текстом речи, которую Сталин хотел произнести, ни полным текстом того, что он на самом деле сказал. Как вспоминал генерал Н.Г.Лященко, который присутствовал на приеме, перед Сталиным лежала стопка листов бумаги, в которые тот заглядывал мало. У нас есть лишь сильно сокращенная запись речи, сделанная сотрудником НКО К.Семеновым. Если судить по этим запискам, в своей 40-минутной речи Сталин, поздравляя выпускников с окончанием занятий, заявил, в частности, что вернувшись в армию, выпускники ее не узнают. Оратор сказал, что армия учла уроки советско-финской войны и событий на западе. Затем он неожиданно упомянул о существовании каких-то особых секретных документов и специальных материалов, особенно важными он назвал последние. Сталин сообщил слушателям, что на сегодняшний день в армии насчитывалось 300 дивизий. Далее вождь обрисовал процесс перевооружения новой военной техникой, говоря о нем как об уже свершившемся факте. Объяснив очевидные успехи немецкой армии, он заявил далее, что эта армия утратила свой былой пыл и не занимается совершенствованием своей военной техники.

Есть еще один документ, в котором изложены практические выводы, вытекающие из сталинской речи. 20 июня командующий Главпура Красной Армии, армейский комиссар второго ранга Запорожец по приказу Сталина подготовил черновик директивы о задачах политической агитации в Красной армии. Эта директива, находившаяся у Сталина на рабочем столе 22 июня, содержала основные моменты его речи от 5 мая. В этой директиве Сталин высказывал предположение, что в случае войны она будет для Советского Союза только наступательной. Все формы пропаганды, политической агитации и образования должны быть направлены на политическую, моральную и военную подготовку кадров к ведению наступательной и краткосрочной войны.

Что же на самом деле сказал Сталин? Слова о неизбежности войны с Германией и о неготовности к ней советской армии, желательности отсрочки начала войны в течение лета 1941 года и возможном начале военных действий в 1942 году упоминаются в нескольких источниках, чаще всего – со ссылкой на Александра Верта, которому пересказали содержание речи его знакомые офицеры, присутствовавшие на приеме. Вот как об этом пишет Джон Эриксон в своей книге «Дорога на Сталинград» (есть и другие источники, в которых акценты расставлены по-другому):

До сих пор [содержание речи Сталина –Е.К.] остается спорным вопросом. В то время германские дипломатические источники были «информированы» о том, что речь затрагивала русские военные слабости перед лицом Германии и в ней говорилось о том, что Германии будут сделаны новые компромиссные предложения. Вторая версия, (составленная на основе послеиюньских советских заявлений, сделанных Александру Верту) приписывает Сталину холодную расчетливость. Он указал на военную недостаточность Советов и намекал на неизбежность войны в 1942 году, которая может начаться по инициативе СССР. Другие комментаторы этого не упоминают. Солдаты должны были сидеть молча в то время как Сталин, как и в январе, описывал советскую армию как полностью боеготовую и настаивал на том, что Советский Союз выделил достаточно сил, в частности, механизированных и танковых войск и авиации чтобы успешно вести войну против «самой современной армии» (Erickson J. The Road to Stalingrad. Harper and Row, London, 1975, p.82).

Можно ли судить о каком-то событии только по одной лишь «тронно-парадной» речи? Нет, таковая речь – всего лишь вступление, прелюдия, лицевая сторона медали. А сколько вне рамок этих речей остается? Разве можно, скажем, писать историю России в 1970-е года только по брежневским речам на съездах? Надо же в расчет хотя бы политическую кухню принимать, все эти беседы в «предбанниках», заседания Политбюро, телефонные звонки, давление, коалиции, клановую вражду и сотрудничество, отработку каких-то деталей, а иногда и важнейших вещей на дачах и в охотничьих заповедниках. Только так можно приблизиться к пониманию всего политического процесса того времени.

Вернемся к 5 мая. Что у нас там конкретно происходило? Прием в Кремле в честь выпускников военных академий, а не одна только «речь И.В.Сталина». Прием! А во время кремлевских приемов что в старину бывало? После речей? Банкеты! На которых тоже произносились речи и тосты. Иногда – весьма красноречивые. А потом что? Разговоры разные между участниками. Иногда – вполне задушевные. Ведь в главном позиция разъяснена, а тосты и разговоры – это вроде опроса учеников в школе. Ну как Вы, поняли материал? Поняли, что Вам на самом деле хотели сказать? И если не поняли – то поправить товарищей.

И вот, после речи, на банкете, некий генерал-майор предлагает тост: «За миролюбивую сталинскую внешнюю политику!» Но Сталин прерывает оратора (идиот, не понял-таки, о чем ему хотели сказать на самом деле):

«Позвольте мне поправить Вас [интересно, что генерал в тот момент подумал - Е.К.]: эта политика гарантировала мир для нашей страны. Мирная (внешняя) политика - это хорошая вещь. До поры до времени, до сегодняшнего дня, мы следовали оборонительной линии, и мы не перевооружали нашу армию, мы не обеспечивали ее современными средствами борьбы... но если нам придется защищать страну, мы должны принять наступательную линию... Мы должны перестроить наше образование, нашу пропаганду, политическую подготовку, мы должны принять наступательную линию. Красная армия – современная армия, а современная армия – это наступательная армия». Об этом «тосте» и многих других эпизодах «готовности» и «неготовности» можно посмотреть в cтатье Дмитрия Волкогонова, посвященную 22 июня 1941 года из сборника «Barbarossa. The Axies and Allies. Edinbourgh Univ. Press, 1994. р. 78.». Сказал ли Волконогов это же где-то по-русски, не берусь судить, но обычно в «экспортном исполнении» советские интеллектуальные светила всегда были более откровенны.

Далее Е.Ковалев утверждает: "Никто не готовился к немецкой атаке".

Круто сказано, очень круто. Даже самые ортодоксальные советские историки едва ли подпишутся сегодня под этим. В работах Герасимова, Горькова, Данилова, Мельтюхова, Невежина, Петрова, Суворова, Хорькова приведены сотни фактов, свидетельствующих о самой разносторонней и тщательной подготовке к войне с Германией.

Если уважаемый оппонент прочитает мой текст внимательнее, он без труда увидит, что речь идет о немецкой АТАКЕ, а не о войне в целом. К немецкой атаке не готовились, а к войне с немцами – очень даже! Если бы готовились к отражению немецкой атаки, не стали бы загонять армии на Белостокский и Львовский выступы, сосредотачивать авиацию на аэродромах в 10 км от границы. Поступили хотя бы как финны в 1939 г. (и те поступают так до сих пор), за линией границы, в «предполье», оставили егерские батальоны, а затем, в глубине – линия Маннергейма с дотами-«миллионниками» и основными силами, а в глубине – резервы, которые можно оперативно перебрасывать на угрожаемые направления.

"Узнав об атаке, нарком Тимошенко проконсультировался со Сталиным и позвонил в Минск в штаб Западного округа. "Без нашего согласия никаких действий против немцев не предпринимать"- сказал он Болдину. "Товарищ Сталин запрещает нашей артиллерии открывать огонь". "Не может быть!", закричал Болдин в трубку. "Наши войска отступают! Города горят! Повсюду люди гибнут!". "Приказ остается в силе", ответил Тимошенко." Источник таких потрясающих заявлений, к сожалению, не приведен. Остается вспомнить незабвенные слова Лучшего друга советских физкультурников: "Я, кАнЭчно, не могу знать, в каком именно кафе-шантане сфабриковано это вранье, но как бы ни врали господа..." ("Правда", 30 ноября 1939 г. "О лживом сообщении агентства ГАВАС").

И сказал это Ваш «хозяин» по поводу какого заявления ГАВАСа? Заявления о том, что Советский Союз сам собирается вступить в войну в нужный момент и начать агрессию в Европе? А извЭстно ли таварищу СтЭпанову, что имЭнно так оно, навЭрное, и было дЭло? И кто тут оказался большим вруном, люди из ГАВАСА, разгадавшие советские планы, или сам Ыосыф Выссарионович? Этот «потрясающий» (и действительно, меня он потряс, как и многое другое) эпизод приведен в книге «Russia Besiged», которая есть в моем списке.

По известным источникам,

По известным Вам источникам?

картина событий была совершенно иной.

Павлов! Ну, Алексей, Вы и нашли источник! Все равно, что историю Франции писать по одним только допросам короля Людовика, которого прямо сейчас собираются казнить.

"... в 3 часа 30 мин нарком обороны позвонил ко мне по телефону снова и спросил - что нового? Я ему ответил, что сейчас ничего нового нет,

Именно в эти минуты начинается война, открывает огонь артиллерия, немецкие самолеты уже в воздухе, захватываются мосты, диверсантов из спецчастей «Бранденбург-800» и «Нахтигаль» в советской форме чуть ли не поездами везут через границу, а у «деловитого» Павлова «нового ничего нет».

связь с армиями у меня налажена и соответствующие указания командующим даны...".

[Да я же все сделал! Все предусмотрел! Что мог! Не расстреливайте меня!!] Связь налажена? Уже нет, только он об этом еще не знает. Указания даны? О чем именно? На провокации не поддаваться?

Через 15-20 минут, получив от командующих 3 и 4 армий сообщения о начале артобстрела, Павлов по телефону приказал командармам ввести в действие "Гродно-41" и "Кобрин-41", (кодовые обозначения планов боевых действий 3 и 4 армий), добавив к этому указание "действовать не стесняясь".

А упоминалось ли в этих планах о немецкой атаке и о том, как ее отражать? Что-то непохоже. И кто будет эти планы проводить в жизнь? Самолеты без пилотов? Пилоты без самолетов? Красноармейцы, ушедшие в увольнение? Командиры, отдыхающие на сочинских курортах? Полки осадной артиллерии, сосредоточенные для штурма Кенигсберга, но еще даже без cвоих бетонобойных снарядов? Дивизии на маневрах, которые и в мирных условиях за один день не соберешь? Еще не разгруженные с платформ танки? (см фото). Пехота без винтовок в воинских эшелонах? Зенитные батареи (к тому же еще без офицеров), личный состав которых еще в мае получил под расписку приказ о запрещении открывать огонь по немецким самолетам? Жены и дети военнослужащих, запертые в Брестской крепости, только потому, что их эвакуация может вызвать «паникерские настроения»? Павлов и Климовских, расслабляющиеся в эти критические часы на «Свадьбе в Малиновке»?

После чего "все, о чем доложили мне командующие, я немедленно и точно донес наркому обороны. Последний ответил: "Действуйте так, как подсказывает обстановка."

Вот, Тимошенко! Сразу видно старого бойца. Взял и переложил всю ответственность обратно на Павлова. Что же он не сказал это хотя бы неделю, два дня назад, когда тот же Павлов просил разрешения подготовить войска к обороне? Теперь тому можно сразу идти в тот самый лесок и застрелиться, чтобы не оттягивать зря свой уже неизбежный конец. Действуйте по обстановке! Которая уже стала неуправляемой.

Как бы мы не оценивали с позиций сегодняшнего дня этот ответ наркома, ничего похожего на запрещение открытия огня в нем нет.

А в нем вообще ничего нет. Никаких указаний. Запрещение «не поддаваться на провокации» еще никто еще и не отменял. По крайней мере для большинства частей, с которыми связи уже нет. Да и поздно что-то делать, уже состоялась атака первой волны немецких самолетов на аэродромы, артиллерия уже больше часа ведет огонь по советским позициям, немецкая пехота уже форсировала Буг.

В хрестоматийно известных "Воспоминаниях и размышлениях" Г.К.Жукова оно описано так: "Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение. "Не задержать, а уничтожить" - уточнил С.К.Тимошенко".

Именно. А в Кремле все еще «затянувшееся молчание». До сих пор не еще поняли, с чем имеют дело. Уточняют, «только ли задержать противника», или сразу «уничтожить», как будто это все еще штабные игры.

Можно доверять или не доверять воспоминаниям Жукова (вранья в них хватает), но вот не верить в этой части показаниям Павлова нет никаких оснований. Перед вполне предсказуемым приговором трибунала, спасая уже не жизнь, а честь, Павлов обязательно вспомнил бы любые запрещения на открытие ответного огня - если бы они (запрещения) на самом деле были.

Это Вы так думаете. А что же он не вспомнил все эти директивы, все эти окрики «не паниковать!», «хозяин знает!» (Климовских), наконец, свое же собственное предложение о подготовку войск к обороне, сделанное за неделю до нападения немцев? Если считать, что приговоренный всегда говорит только правду - надо было бы писать историю КПСС на основе предсмертных показаний Бухарина на его процессе! Вот он взахлеб рассказывал слушателям на сколько разведок работал и как Ленина на тот свет отправил! Что-то не похоже, что он очень думал о спасении своей чести «в последнюю минуту».

В 7 часов 15 минут "проконсультировавшись со Сталиным", нарком обороны отправил командующим фронтами Директиву №2, в которой приказал "войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу... уничтожить авиацию на аэродромах противника... разбомбить основные группировки его наземных сил... разбомбить Кенигсберг и Мемель...".

И Берлин взять. Уж сразу, заодно, чтобы войне раз – и конец! За один день!

Обратите внимание на используемые глаголы: "обрушиться, уничтожить, разбомбить...". Где здесь испуг и растерянность?

Да чего там боятся, в Москве, до фронта еще далеко? Да и фронт ли это? Сталин еще даже не понял, что «День Х» наступил, главное событие второй мировой войны, ему пока кажется, что это все какие-то изолированные инциденты, как с Японией. Это у Болдина и Павлова пока все горит кругом, а не у него. А испуг и растерянность будут, и еще не раз, когда придет понимание, что началось нечто невообразимое. И у Сталина, когда тот станет через неделю лепетать вдруг о себе в третьем лице пришедшим к нему на дачу подельцам: «Товарищ Сталин не предатель»... И в октябре, когда толпы начнут штурмовать московские вокзалы...

Когда же мог состояться столь удивительный разговор Тимошенко с Болдиным? И почему это Тимошенко отдает важнейшие указания не командующему фронтом Павлову, который всю ночь и все утро был на КП и многократно связывался с Москвой по телефону, а его заместителю?

Кто знает! Может быть, Павлов был занят в тот момент, а может быть сам попросил зама задать неприятный вопрос.

Около 90% всех советских машин имели на вооружении только пулеметы, в то время как немецкие были оснащены гораздо более эффективными авиационными пушками. Внесем некоторую ясность в вопрос о вооружении советских самолетов на примере истребителей. Во-первых, отечественные пулеметы винтовочного калибра имели достаточно высокие характеристики.

Я про одно, а мне про другое! Я же не обсуждаю достоинства и недостатки советских авиационных пулеметов, а пишу только, что пулеметы, как преобладающее оружие советских истребителей, были менее эффективны, чем авиационные пушки.

отечественная авиапромышленность успела выпустить значительное количество истребителей не только с пулеметами винтовочного калибра, но и с крупнокалиберными пулеметами, не уступавшим некоторым немецким авиационным пушкам. Советский крупнокалиберный пулемет Березина калибра 12,7 мм был вполне сопоставим с немецкой авиационной пушкой MG 151/15 (масса минутного залпа - 48 кг против 46 кг, соответственно)

Это что, шутка? Уважаемый оппонент не знает, чем отличается пуля от пушечного снаряда? При чем тут масса минутного залпа? Это как сопоставлять вес авиабомбы и бочки с кирпичами. Масса одна и та же, а эффект-то очень даже разный! Все дело в начинке! Пушечный снаряд имеет обыкновение взрываться при попадании в цель, а пулеметная пуля – нет. В результате, можно нашпиговать, скажем, «Хейнкель» свинцом из пулемета, сделать в нем сотни дырок (ну хорошо, хорошо, «пулевых отверстий»), но он все равно имеет реальный шанс долететь до своих, если не задеты двигатели, топливные баки или пилот, в то время как по немецким расчетам, для того, чтобы сбить огромную «летающую крепость», в среднем, достаточно было добиться всего 4-5 попаданий из 37 мм авиационной пушки!

А меня еще укоряли на форуме что я, видите ли, не Степанов! «И это хорошо, это очень хорошо, товарищи», как говорил в свое время незабвенный Михал Сергеич! Моя фамилия – Ковалев! Ковалев, а не Степанов! Прошу не путать!

В-третьих, уже с 1938 г. в массовом масштабе начался выпуск истребителей с пушечным вооружением (И-16 тип 17),

Хочется напомнить г-ну Степанову, что речь у нас шла не о 1941-м, а о гражданской войне в Испании! Производство пушечных И-16 в 1938 г. – поздновато для перелома этой к тому времени проигранной войны, к которой Сталин уже потерял интерес.

Невероятно, но факт: масса минутного залпа "устаревшего" пушечного И-16 превосходила (180 против 150 кг) огневую мощь тяжелого истребителя-бомбардировщика Bf-110 C, имевшего взлетную массу как у трех "ишаков".

Представим себе: сидит товарищ Сталин в Кремле, цедит свое «Цинандали» (или «Вермут»?) и вдруг спрашивает: «А как вот, стало быть, наши истребители, после испанского фиаско, стали ли они лучше?» Ему говорят – «Да, товарищ Сталин! Еще как стали! Невероятно, но факт! Вот мы теперь поставили пушечное вооружение на «Ишачков» и! только представьте себе! теперь масса минутного залпа превосходит огневую мощь даже немецкого Bf-110, а ведь то не просто истребитель, а тяжелый, двухмоторный! («самолет стальная снасть, ухнул в землю завывая, шар земной пробить желая, и в Америку попасть» – Александр Твардовский). «Вот и хорошо!», говорит товарищ Сталин! «Правильной дорогой идете, товарищи!» «Неожиданностей не будет! Точнее будут, но наши, хорошие советские неожиданности! Мы в него 180 кг свинца за минуту закачаем, а он в нас – только 150!»

А на самом деле что получилось? Момент, когда летчик поймал в прицел вражеский самолет и нажимает на гашетку – это только самый финал, кульминация очень длительного и необыкновенно трудного процесса, который начался за много лет до означенного события. Самолет нужно создать («на базе» лучшим заграничных образцов? – да неважно! цель оправдывает средства!), оснастить всем необходимым (в том числе и прицелами! Прицелами! А не круги на лобовом стекле рисовать!), обучить пилотов, обучить серьезно, а не так, например:«Ну и какой у тебя налет? – громко спросил великий Громов. – Три часа! – взбодрился пилот. – Силен ты! – великий пошел к другому». (Феликс Чуев).

И не только пилотов – а и техников, связистов, командиров, метеорологов, нужно найти самолет в «бескрайнем» небе, догнать его, суметь подойти к нему хотя бы метров на 200, а лучше – на 50! И у противника – та же задача. И за всем этим многолетним процессом – тысячи показателей, по которым противоборствующие авиации нужно сравнивать. Что толку от 180 кг «минутного залпа» если пилот летать не умеет, или он в увольнении, или его в казарме под обломками завалило? Или если горючего нет, или если приказа на взлет никто не отдавал, или цель не найти, или... или... или...

А что произойдет, если мы о будущих боях за господство в воздухе этот об этом процессе судим по ограниченному кругу показателей? Да вот именно и произойдет то же, что в 1941! Наклепали 20000 самолетов с самыми большими в мире «массами минутного залпа», а немцы через 5 месяцев Кремль в бинокли разглядывают (а могли бы, наверное, и через три, если бы Гитлер не запаниковал от своей удачи и не стал распылять войска, а после захвата Смоленска ударил бы прямо на Москву).

[Майк Спик. Асы Люфтваффе. Пер. с англ. Смоленск, Русич, 1999. С.128]. Интересно, читал ли Е.Ковалев ту книгу, на которую он столь часто ссылается?

Если уважаемый г-н Степанов позволит, хочу дать ему небольшой совет, который, вероятно, будет способен позитивно повлиять на библиографический раздел его диссертации. Совет этот простой и заключается в том, что нужно быть немного более внимательным. Я лично ссылаюсь на книгу

Spick M. Luftwaffe Fighter Aces. Fontana, 1998

Эта ли книга была переведена «Русичем» или нет, не имею понятия, так же как не интересовался и качеством русского перевода, хотя рассказ о приключениях некоего лейтенанта Фогеля, стрелявшего сотоварищи верблюдов в Сахаре, на который мне уже указывали, в этой моей книге отсутствует.

Е.К.: " ...типов бомб насчитывалось 86... "

Сущая правда. Да еще каких! Ротационно-разбрасывающая бомба РРАБ-3 разбрасывающая 116 осколочных гранат АО-2,5, бетонобойная бомба БетАБ 250 с твердотопливным ракетным ускорителем, бомбоампульная связка БАС-1 (122 кг взрывчатки и жестяных ампул с самовоспламеняющейся жидкостью КС), кассеты АБК-500П, вмещаюшие до 108 зажигательных минибомб ЗАБ-1... А что же плохого в том, что бомбардировочная авиация могла гибко варьировать вооружение в зависимости от задания?

Здорово! Что еще сказать? Но почему это недалекий фон Хардести полагает, что обилие типов бомб может вызвать проблемы со снабжением? Но может быть, не такой уж он и тупой? Все просто. Изобилие типов бомб хорошо в условиях неторопливой подготовки к завтрашнему наступлению, когда какой-нибудь авиационный командир ходит по складам (или ведет ногтем по списку) и, как гурман, неторопливо выбирает, чем он завтра противника будет угощать – «ротационно-разбрасывающей бомбой РРАБ-3, разбрасывающей 116 осколочных гранат АО-2,5», или же «бетонобойной бомбой БетАБ 250 с твердотопливным ракетным ускорителем», или же, просто на закуску, «бомбоампульной связкой БАС-1 (122 кг взрывчатки и жестяных ампул с самовоспламеняющейся жидкостью КС)». А если вдруг атака противника, которому на все эти красоты наплевать? Склады разбомблены, взорваны, захвачены, грузовики расстреливаются прямо на дорогах, подвезти к самолетам ничего нельзя, паника, неразбериха, тут уже не сидеть как в ресторане и не в меню выискивать любимое блюдо. Нам нужны осколочные бомбы, любые! позарез, против немецких пехотных колонн, а в наличии только бетонобойные, «с твердотопливным ракетным ускорителем», мощь которых только лягушки на болотах оценят, когда такая штука туда ахнет, нам бы хоть что-то против танков Гота, Гудериана, Клейста, а везут «бомбоампульные связки», которые не на танки предполагалось сбрасывать, а на крыши западноверопейских городов. Понимаете, г-н Степанов, 240 типов автомашин – это, конечно, очень, очень плохо (пешком-то лучше ходить? вернее будет?), но автомашина отличается, тем не менее, от бомбы и в хорошую сторону. На машине (любой), будь то «Ситроен» или «Пежо», можно доехать из одного места в другое, если она исправна (а если это «Форд», то и запчасти к ней найти), а вот бомбить немецкие танки даже исправными агитационными бомбами с листовками внутри про то, какой Гитлер плохой и как следует против него немецкому пролетариату восставать, совершенно бесполезно.

Е.К.: " К июню 1941 года более 90% командиров авиационных частей находились на своих постах менее 6 месяцев."

А у немцев, в люфтваффе, после огромных потерь летного состава в ходе "битвы за Англию"- как обстояло дело с ротацией кадров?

Вот, учитесь, друзья, просто ловкость рук! Я пишу про командиров авиационных частей, а мне мой оппонент указывает на огромные потери летного состава. Ну ведь есть же разница, простой пилот это, или командир авиационной части – (пусть г-н Исаев зажмурится), гешвадера, группы, или даже воздушного флота? Я же не про пилотаж, а про качество командования авиасоединениями. Я что-то не помню, чтобы там фон Рихтгофена, с его уникальным испанским опытом, в отличие от занимавшего примерно то же положение у республиканцев Рычагова, допрашивали «с пристрастием» в гестаповских подвалах с последующей ликвидацией в связи с обнаруженными проблемами немецкой авиации (которых тоже было немало), или Шперле спать сутками не давали, перед тем, как в Дахау послать, для «стирания в лагерную пыль»? Конечно, и некоторые командиры авиачастей погибли в битве за Англию, но их можно по пальцам пересчитать! А большинство осталось и опыта набралось, и мы не случайно видим на командных постах всю войну одних и тех же людей, типа Траутлофа, Лютцова или Храбака.

Е.К.: "...качество технического обслуживания было удручающим..."

Качество технического обслуживания измеряется не эмоционально-окрашенными эпитетами, а цифрами - прежде всего процентом исправных самолетов. Цифру эту Е.Ковалев знает, далее по тексту она приведена: 87% самолетов в АДД и округах были 22 июня 1941 г. исправны. Теперь осталось только сравнить этот показатель с соответствующими немецкими. На 10 мая 1940 г. (перед началом наступления на Западе) во 2-ом и 3-ем Воздушных флотах были исправны: 73% бомбардировщиков, 72% истребителей Bf-109 и 69% двухмоторных Bf-110 (A.Price, Luftwaffe Data Book). На 17 августа 1940 г. (начало "битвы за Англию") эти цифры значительно ниже, до 55-59%, но здесь сказываются последствия французской кампании и непрерывных воздушных боев над Ла-Маншем (источник тот же). На 22 июня 1941 г. - по данным разных авторов - процент боеготовых самолетов был значительно выше : порядка 77-80%.Нужны ли еще комментарии к "удручающему качеству обслуживания" самолетов ВВС РККА?

Фраза про «удручающее обслуживание» приведена, в частности, Н. Романичевым, книга которого «Красная армия 1940-1941, мифы и реалии» из-за своей радикальности, видимо, до сих пор не опубликована и существует только в рукописи. Но что же Романичев имел в виду? Только то, что голые проценты «технической исправности» мало о чем говорят. Ясно, что на одни лишь проценты, тем более в условиях советской плановой системы, которая целиком на проценты ориентирована, полагаться нельзя. Самолеты стоят без дела, полетов нет, – вот Вам и высокий процент исправных. А когда их надо применить в деле, вот тогда и начинаются настоящие поломки, когда машины приходиться «бросать»!

Е.К.: " В зимний период среднее число часов налета составляло в Прибалтийском округе 18 часов, а в Киевском - только 6... никаких упражнений по отработке взаимодействия с наземными войсками не проводилось вообще... только 1192 экипажей могли летать в обычных условиях ночью и лишь 23 экипажа могли летать ночью в плохую погоду..."

До появления бортовых локаторов и наземных средств радионавигации, взлететь и сесть в туман, да еще и ночью, могли только наши люди. Что же касается численности ночной бомбардировочной и истребительной авиации Германии 1941, то она достаточно хорошо известна. Согласно данным английских авторов в ночных налетах на Лондон осенью 1940 г. участвовало не более 300 бомбардировщиков, а в знаменитом рейде Люфтваффе на Ковентри принимало участие 437 самолетов [Ричардс Д., Сондерс Х. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939-1945 гг.). Сокр. пер. с англ. М.: Воениздат, 1963. С.146-147, 150]. Ни в одном из ночных налетов на Москву летом 1941 года не участвовало более двух сотен экипажей ночных бомбардировщиков.

Когда же был сделан налет на Ковентри? Осенью 1940 г.? Знаете, какая погода стоит в Англии поздней осенью? Сможете догадаться, даже не заглядывая в ваши справочники? Это, как правило, туман и дожди, которые и ночью не прекращаются. А какая же погода стояла во время других ночных налетов осенью и зимой 1940 года? Можно ли считать экипажи немецких бомбардировщиков способными летать и ночью и в плохую погоду? Похоже, что да. И означает ли налет на Ковентри, что в Люфтваффе только 437 экипажей могло летать ночью и в дождь? А означают ли 200 самолетов, принимавших участие в налете на Москву, что к июню 1941 года во всей Люфтваффе осталось именно столько экипажей, способных летать ночью? И кстати, почему их всего было 200? Нет, не потому, что больше не было бомбардировщиков или экипажей, а потому, что немцы вообще не собирались серьезно бомбить промышленные центры СССР, по крайней мере на этой стадии войны, об этом ясно сказано в самом тексте директивы Гитлера о плане Барбаросса.

Что же касается проходящих через всю статью Е.Ковалева фразах о том, что наши летчики вступили в войну имея "10 часов учебного налета налета "по коробочке", то в действительности все было не совсем так, или совсем даже не так. "Скорострельная" подготовка военных летчиков была введена Постановлением ЦК ВКП(б) иСНК "О реорганизации авиационных сил Красной Армии" 25.02.41 г. Но даже и этот, крайне авантюристичный документ, предусматривал все-таки не пресловутые "10 часов по коробочке", а 9 месяцев обучения (13 в мирное время) и 50 -54 часа учебного налета до отправки летчика в строевую часть. Годовой налет в строевых частях был установлен в 160 часов, из них 20 - на совместные учения с наземными (!) войсками. (Мельтюхов "Упущенный шанс Сталина", М.Вече,2000 ).

Вот, смотрите, Алексей! У нас налицо две цифры – план и факт. План – 160 часов налета в строевых частях. А факт – 6. План – 106 полков надо сформировать за год, а реально (реально ли?) к июню мы видим только 19. План – «потерпеть полгодика, годик, и Германия рухнЭт под тяжЭстью своих прЭступлЭний». А факт – рухнула она только через 4 года, и только когда на нее буквально всем миром навалились. Нельзя самые благие пожелания, изложенные на бумаге, принимать за свершившийся факт, выдавать желаемое за действительное, писать историю на основе утопических представлений современников. Планов много было, и хороших, а факт, вот он, сам за себя говорит, - немецкие танкетки в Химках. Я все-таки больше склонен верить материалам проверок. Почему они так разительно отличаются от запланированного – вопрос совсем другой.

Е.К.: "В третьих, для обслуживания 7133 самолетов имелось в наличии 5937 подготовленных экипажей, а 1196 машин пилотировать было некому."

Есть и другие цифры. Так, В.И.Алексеенко (ругательски ругающий тех, кого Е.Ковалев называет "историки-ревизионисты") приводит, ссылаясь на документы Управления формирования, комплектования и боевой подготовки ВВС РККА, следующие данные : всего летчиков к 22 июня - 13563, из них 7555 в западных округах. Это без ПВО, без авиации ВМФ и дальнебомбардировочной авиации [Алексеенко В. И. Советские ВВС накануне и в годы Великой Отечественной войны // Авиация и космонавтика вчера, сегодня, завтра, 2000. № 2.]. А всего на воинской службе (по данным, приведенным М.Мельтюховым со ссылкой на РГВА) находилось более 38 тысяч летчиков при общей численности личного состава ВВС более 350 тысяч человек. Программа подготовки летного состава в 1941 году предусматривала выпуск из авиашкол 32500 летчиков и 69 000 других авиаспециалистов. Так что было кому пилотировать "лишние 1196 машин".

Вот опять! На бумаге – 38 тысяч летчиков, а в округах 1196 машин оказалось «лишних» (по итогам проверок, то есть по фактическому положению дел). Как такое могло быть? Могло! Помните, как в сельмагах продавщицы отвечали до недавнего времени? «Не завезли!» Хотя где-то и было, в принципе, то, что надо завозить. Не соединились эти летчики с лишними самолетами. Разминулись во времени и в пространстве. Не сложилось что-то. Сбоило. Что и неудивительно при внезапной атаке. И что теперь делать, бумагой немцев бомбить, с дутыми цифрами, сводками пятилеток в них бросаться?

Е.К.: "30 августа летчики JG3 уничтожили 1000-й русский самолет. "4-й воздушный флот - 800-я воздушная победа к 20 октября".

Как тут с арифметикой? Истребительная эскадра JG3 входила в состав 4-го флота, как же могла часть флота сбить больше русских самолетов, чем весь флот?!

А как с чтением, популярным школьным предметом? (Ведь читать внимательно, я надеюсь, Вас учили в школе, как и ошибки, кажется, просили не оставлять без внимания)? Чем же отличается, г-н Степанов, эти две акции, упомянутые в источнике, - «уничтожение самолетов» и «воздушные победы»? Какая великая и непостижимая загадка! Неужели же есть простое решение? И оно таки-есть! Смотрите сюда: немцы вели учет отдельно самолетов, уничтоженных на земле, и отдельно – в воздухе. И летчики других стран так делали (кроме разве что американцев, эти дети рекламы немецкие аэродромы атаковать избегали, поначалу, потому что от этого их боевой счет не вырастал, и стали «снисходить» только когда им пообещали включать расстрелянные на земле самолеты в число личных побед). Вполне естественно считать отдельно – сравнима ли воздушная победа с расстрелом беспомощного самолета, стоящего на земле, чаще всего и без пилота? Так что 1000 самолетов 30 августа – это общая цифра самолетов, приходившихся на счет JG3, уничтоженных как в воздухе, так и на земле, а 800 – число воздушных побед, то есть только сбитые в воздухе всеми истребительными группами четвертого флота – I, II, III JG3, III/JG52, II и III JG77.

Е.К.: "313-й и 314-й разведполки: все экипажи из молодых пилотов в наличии, но нет самолетов... 314-й полк разведывательной авиации ... к началу войны только 6 экипажей летали на Як-4. "

Здесь главное - номера. 313, 314 и последующие авиаполки никак не входили в число 218 "боеспособных авиаполков", о которых говорится в документах советского военного планирования, а относятся к тем 115 формирующимся полкам, которые в "Соображениях по плану стратегического развертывания..." названы "совершенно еще не боеспособными" (ВИЖ №№ 1,2/ 92 г.)

Вот именно. Номера. Самолеты без пилотов. Летчики без самолетов. Которые еще и летать не умеют на том, что им придется пилотировать. А по документам, наверное, эти летчики входили в состав тех 7 или 38 тысяч? А потом начинаются вопросы – и куда только эти пилоты делись, почему они не пилотировали те самые самолеты, стоявшие «в линейку»? А они вот где были, в еще только формирующихся и потому небоеспособных частях, у которых кроме номера ничего еще нет! Нет спора, программы 1940-1941 гг. были амбициозны и позитивны по своей сути, в условиях уже идущей мировой войны. Но нет времени уже их реализовать, как было задумано! И это все погубило! Вот представьте: начали Вы делать огромного летающего монстра, но не доделали чуть-чуть, а тут враг напал! И все пропало! Потому что Вы хвост не успели приделать, а без него чудовище не полетит. И недостроенный каркас не вывезти своим ходом. Вот ВВС РККА и был таким монстром, но только на стадии формирования. И не взлетел монстр! Вот и чудовищный разгром!

Зачем же приводить их в качестве образца подготовленности всей советской авиации?

Ну Вы даете! Стране угля. Это разве я такие факты и примеры привожу? Это же пишет генерал-лейтенант авиации Н.Ф.Науменко, в своем отчете. И когда? 31 декабря 1941 года! Это не историк, наш с вами современник, как Вы, вероятно, подумали, а боевой генерал военных лет, который по горячим следам пытается извлечь уроки из разгрома 1941 года. Это он такой факт использует в своем отчете, а не я. Понимаете, почему смешно ваше недовольство? Потому что Вы, фактически, гневаетесь на источник! Это все равно как тому же Цезарю выговаривать: «Ну что ЭТО (ЭТО? ЭТО!!) ты тут такое, Юлий, твою мать, понаписал о Галльской войне? Вот здесь ты ошибся, и здесь, и вот так было на самом деле, потому что я лучше знаю! (И по голове его пергаментным свитком в этот момент стукнуть, для вразумления! Да не сможете Вы его стукнуть, помер он давно... очень...)».

"У этой (Ил-4) военной версии советского рекордного самолета была большая дальность полета, но он был невероятно медленным и имел недостаточное оборонительное вооружение. Все оружие состояло из пулеметов ружейного калибра и стрелок не видел самолет, приближающийся сзади". Для того, чтобы читатели могли составить собственное мнение о "невероятной медлительности" основного бомбардировщика советской ДБА, приведем данные его зарубежных аналогов: двухмоторных бомбардировщиков большой дальности. Что касается вооружения, то не только ДБ-3ф, но и все вышеуказанные самолеты были вооружены пулеметами винтовочного калибра. Крупный (12,7 мм) калибр появился только на американской "Летающей крепости" В-17 и на нашем Пе-2. Каким образом обзор у двух стрелков на ДБ-3ф оказался хуже, чем у того же количества стрелков немецких He-111 и Ju-88, также расположенных в передней части фюзеляжа самолета с однокилевым оперением - неясно.

Приведенный мною фрагмент – это слова немецкого летчика Гюнтера Ралла, который-таки в войне участвовал и имеет, видимо, право написать о своих личных впечатлениях, тем более, что, как считается, он сбил за годы войны 275 советских самолетов и об их достоинствах и недостатках знает не понаслышке. Ну хорошо, хорошо, никого он не сбивал, разве немцы способны наших соколов сбивать, фашисты поганые? Пусть он был просто очевидцем событий, так, полетал просто вдалеке, но так и не осмелился приблизиться к нашим ребятам, вдруг заметят случайно и сделают из него закуску к шнапсу. Так вот, это его личное мнение, его личные воспоминания, его личная точка зрения. Это он говорит, а не я, про невероятно медленный самолет. Я же просто Вам его слова передаю. Зачем? Для полноты картины. Ведь наша задача (хорошо, пусть – ваша задача, как историка), реконструировать события, понять, как все было «на самом деле»? Хочется, тем не менее, чтобы наши уважаемые читатели видели не картонные мишени, которые почему-то все никак не падают, целых 4 года, а настоящих, живых врагов, а также взглянули на происходящее глазами противника (пусть слабонервных при этом немного и покоробит, все равно плохого с ними лично уже ничего не случится).

А почему же этот Ралл, тем не менее, так нехорошо говорит про наш замечательный Ил-4? Почему ему так показалось? Да потому, что догонял он такие вот самолеты Ил-4 на «Мессершмитте», а не на «Савойе-Маркетти»! С Bf-109F сравните, пожалуйста, г-н Степанов, а не с «Мицубиси»! И стрелковое вооружение он пишет, на Ил-4 слабое, но не сравнивает его, это вооружение с Ю-88, а просто пишет, что огонь бортстрелка (стрелков) особых неприятностей атакующим истребителям не доставлял (было, видимо, с чем сравнивать – с ордами «Летающих крепостей», с которыми ему придется позже иметь дело). И обзор – был ли он хуже, чем на Хейнкеле, или нет, - это г-ну Степанову виднее, потому что Ралл про это ничего не пишет, а пишет он, что когда приближался к Ил-4 сзади, стрелок его не видел. Может быть если бы он «Хейнкель» атаковал, то и немецкий бортстрелок бы его не заметил, но мы об этом можем только догадываться, потому что Ралл опять-таки об этом ничего нам не говорит.

Е.К.: За несколько дней налетов стаффель Ралла сбил 45 советских бомбардировщиков, а месторождения Плоешти продолжали давать немцам нефть до лета 1944 года, до тех пор, пока Румыния, наконец, не вышла из войны.

45 самолетов за "несколько дней" - это много или мало? Для разумного ответа на этот вопрос надо бы знать, сколько все-таки было дней, а главное - сколько самолетовылетов было совершено советскими бомбардировщиками за эти дни. По гораздо более конкретным отечественным источникам вырисовывается следующая картина:первый налет на Констанцу силами 3 ДБ и 6 СБ был совершен уже вечером 22 июня. На следующий день число самолетовылетов дошло до 73. 24 июня 1941г. 18 ДБ и 18 СБ сбросили на нефтяные терминалы Констанцы 178 фугасок общим весом 32500 кг, не потеряв при этом ни одного самолета. Вечером того же дня, при налете в составе 32 бомбардировщиков мы потеряли 10 самолетов, из них 9 сбиты истребителями.

Так что все-таки рассказ Ралла не выдумка? Треть сбитых в одном налете? И почти все – истребителями. Это много или мало? Очень много: несколько таких налетов и от атакующих ничего не остается. Вот, например, 6 сентября 1943 года 111 американских бомбардировщиков бомбили Штутгарт. Потери составили 16% и этот налет был назван «одним из самых больших фиаско в истории 8-го воздушного флота США» (Freeman R. Mighty Eight War Diary. Arms and Armour Press, London, 1990, p. 106-107). А тут, - в два раза больше, 30%! А 36 тонн бомб (ваши 36000 кг или еще лучше написать - 36000000 грамм, если Вы уж, Алексей, таким, прямо скажем, дешевым приемом решили поразить воображение читателей)– это совсем немного, чтобы серьезно что-то повредить. 36 тонн бомб – это бомбовая загрузка всего 4-5 «Летающих крепостей».

Всего за первый месяц войны было совершено 25 авианалетов на промышленные объекты Румынии. Результат был. 13 июля на нефтеперегонном заводе в Плоешти возник пожар, продолжавшийся 3 дня. Конечно, для полного разрушения нефтяной промышленности Румынии нужны были совсем другие силы и средства (союзники сбросили на Германию 2,5 мегатонны, прежде чем серьезно нарушили работу немецкой экономики),

Вот именно. Даже в 1943-1944 во время налетов на Плоешти американских «Либерейторов» серьезно подорвать нефтедобычу не удалось. А в 1941 тем более – ну погорела пара-тройка скважин несколько дней, пусть даже вполне эффектно, потом пожар быстро потушили и добычу возобновили. Потому что в местах добычи горит в первую очередь сама нефть и «нефтяные терминалы», а такое оборудование заменить можно довольно быстро, вспомните войну в Кувейте. А вот от бомбежки в конце войны крупных нефтеперегонных заводов в Австрии, Германии, Чехословакии, куда в основном сырую нефть Плоешти и везли, толку оказалось гораздо больше, поскольку стоимость оборудования гораздо выше и заменить его труднее. Нефтеперегонный завод в Плоешти здесь особой погоды не делал и остановка одного завода существенной роли в снижении боеспособности и скорости продвижения немецких войск на восток не сыграла. А почему нефть обычно не перерабатывают там, где потребляют, это, надеюсь, известно всем из курса школьной географии – сырую нефть везти проще, чем множество продуктов ее переработки, которые уже смешивать, естественно, нельзя, поэтому нефтепереработка всегда тяготеет к потребителю, а не к местам добычи. Но до Германии на СБ не долететь, а если и долететь, то что такой самолет может сделать со своей одной тонной бомб? Тут уже нужны стратегические бомбардировки, и машинами совсем иного типа.

но и оснований для того, чтобы изображать этот эпизод начала войны в форме "избиения младенцев" суперменами из люфтваффе, тоже нет.

Ралл – не историк, он просто очевидец событий. И пишет так, как видел. Если это нападение на неэскортируемые бомбардировщики похоже на «избиение младенцев», ну что же делать? Может быть он и врет где-то, «как очевидец», кто знает? Тем более, что он явно присочинил про свои 275 сбитых? Наверное, за такое вранье он и стал впоследствии депутатом бундестага? Степень доверия к источнику - другой вопрос. Давайте тогда проверять, в чем он был прав, в чем ошибался. Найдем других свидетелей, других мемуаристов, и докопаемся когда-нибудь до истины!

А пока вот Ралл, который в этой бойне, все-таки, видимо, участвовал, пишет, что советские «невероятно медленные» самолеты, летевшие без прикрытия истребителей, стали разворачиваться и сбрасывать бомбы в море, чтобы хоть немного скорость набрать. И пусть читатели сами решают – избиение это младенцев, или нет? А по мне – так это просто преступление, посылать слабовооруженные медленные бомбардировщики без элементарного прикрытия. Дескать, пусть хоть один из десяти прорвется, сбросит пару бомб на «нефтяные терминалы», и то хорошо, а пилотов новых подгоним, с фанерными чемоданчиками, благо их наштамповать недолго.

Е.К.: "Они никогда не оборачивались в кабине, и было относительно просто приблизиться к их группе и сбить несколько машин, прежде чем они начинали понимать, что происходит (WWII,p. 58.) Я сбил много русских пилотов, которые даже не догадывались, что я находился поблизости"

Не только русских. В книге Майка Спика "Асы люфтваффе", которую Е.Ковалев часто цитирует, на стр.74 русского издания читаем: "из отчетов о боях истребителей видно, что почти на 80% жертва, как правило, не видит атакующего врага или осознает, что ее атакуют, лишь в момент, когда противник имеет уже все преимущества". Это описание воздушных боев над Францией в мае 1940 г. Эта проблема - практически полное отсутствие обзора назад на истребителях начала войны – была столь острой, что все созданные в ходе войны новые модели (FW-190, "Мустанг", "Тандерболт", "Темпест", Як-9, Ла-7) имели фюзеляж с пониженным гаргротом для обеспечения кругового обзора. Практически единственным массовым истребителем, в котором как ни "оборачивайся в кабине" - все равно ничего сзади не увидишь, оставался "Мессершмитт-109".

Дискутировать с г-ном Степановым – как будто листать компьютерный словарик, который все время заедает. Ты про одно, а тебе выдают «справку» совсем про другое, безотносительно к обсуждаемому вопросу.

Во-первых, Баркхорн воевал (и сбивал советские самолеты) не только в 1941 году, но на протяжении всей войны, до 1945 года. И во всех своих высказываниях он говорит те же похожие вещи не только о «ранних русских пилотах», но и летчиках второй половины войны, летавших и на «Яках», и на «Ла», которым не помогал и «фюзеляж с пониженным гаргротом». Потому что дело здесь не только в конструкции «фонаря», а в уровне подготовки и в опыте летчиков, которые и с «пониженным гаргротом» не были приучены смотреть назад или может быть, как и любые новички, не могли, потому что были целиком поглощены управлением самолета.

Во-вторых, сам Баркхорн (как и Хартман) летал почти исключительно на Ме-109 с тем самым недостаточным обзором назад (как это красноречиво объяснил нам г-н Степанов), но тем не менее, воюя даже в таком самолете, благополучно дожил до конца войны, сбив 300 машин.

В-третьих, причина успехов немецких асов в поединках с советскими летчиками не кроется в одной голой технике. Традиционный минус российской (советской) армии (и флота и авиации в том числе) – слабая тактическая подготовка, неготовность солдата принимать самостоятельные решения, что, на мой взгляд, всегда ослабляло русскую военную машину, хотя это спорный вопрос. В авиации, пожалуй, это особенно очевидно. Увязывать эту особенность с разными национально-культурными особенностями я здесь не буду, чтобы не отклоняться от темы, но на первых порах в воздушном бою, когда пилоту надо принимать решения самому, она оказывалась фатальной, и никакие улучшенные конструкции фюзеляжа здесь не могли помочь.

максимальная горизонтальная скорость и скороподъемность определяются соотношением разных параметров, поэтому они вовсе не обязательно будут сочетаться в одном самолете. Скороподъемность главным образом зависит от тяговооруженности (для самолета с поршневым двигателем о ней можно косвенно судить по нагрузке на мощность двигателя), а максимальная скорость зависит от соотношения тяги винта и аэродинамического сопротивления. В результате американский истребитель конца войны "Тандерболт"Р-47 и наш "ишачок" И-16 тип 24 имели одинаковую скороподъемность, но при этом "Тандерболт" разгонялся до максимальной скорости 690 км/час - на 226 км/час большей, чем у нашего истребителя. (все цифры взяты из книги М. Спика ).

Конечно, вполне «логично», – сравнить скороподъемность Тандерболта, самого тяжелого истребителя второй мировой войны, весящего девять тонн и самого легкого – И-16, весящего всего полторы тонны. Я же сравниваю «И-16» и «Ме-109», скороподъемность последнего была как ни крути, была на четверть выше, что не удивительно, потому что при ненамного большей массе немецкого самолета его двигатель был гораздо мощнее.

"И-15, И-153 и И-16 были созданы в КБ Поликарпова на базе американского истребителя "Боинг" и приводились в движение 750-ти сильной лицензионной (по некоторым данным - нелицензионной, то есть, если называть вещи своими именами, украденной) версией американского двигателя Райт-Циклон (Mason, p. 225.) Так что говорить о том, что эти машины были созданы Поликарповым, мягко говоря, не совсем верно".

Энтони Саттон - автор монографии "Западные технологии и советское экономическое развитие в 1930 - 1945 гг." [Sutton Antony C. Western Technology and Soviet Economic Development 1930 to 1945. - Hoover Institution Press; Stanford University, Stanford, Kalifornia, 1971. - Vol 2. - 401 p.] - приводит в своей книге таблицу о западном влиянии на развитие конкретных типов советских самолетов. Он считает, что И-15 был создан под влиянием конструкции истребителя Боинг П-12, а И-16 был развитием "старого Боинг П-26". В первом случае он ссылается на книгу Р.А.Килмаркса "Развитие советской воздушной мощи", которая была издана в 1962 г.[ Kilmarx R. A. A History of Soviet Air Power. Frederick A. Praeger, Publisher; New York, 1962. - 359 p.], во втором на периодическое издание "Aviation" XLII, № 2, февраль 1943 г. Таким образом заметим, что этот исследователь, опирающийся на источники 30-50-летней давности, пишет (в отличии от Е.Ковалева) лишь о влиянии нескольких машин, но не о создании на базе одного американского истребителя всех советских машин аналогичного типа 1930-х годов.

Влияние? Ну прямо идиллия какая-то, как будто речь идет просто о влиянии творчества Клода Моне на Дебюсси. Прошу посмотреть главу из названного Р. Килмаркса в приложении! А обнаружить сходство «Р-26» и «И-15» вполне можно, даже по внешнему виду, только верхнее крыло добавить... для большей маневренности? Как, похоже, и было сделано, потому что когда добавили, сгоряча, – оказалось, что обзор вперед и вверх очень плохой (этот дефект был исправлен на «Чайке»). И, кстати, задайте себе вопрос, почему «И-15» и «И-16» создавались практически одновременно?

Новейшие американские источники ни единым словом не сообщают о каком-либо копировании советскими конструкторами вышеупомянутых американских машин [См., например: Davis L. P-12/F4B in action. - Squadron/signal publications, Carrolton, Texas, 1993. - 49 p. ; Davis L. P-26. Mini in action. - Squadron/signal publications, Carrolton, Texas, 1994. - 50 p].

Дело просто в том, что американцы со своим специфическим менталитетом и так абсолютно уверены, что весь мир у них всегда и все копировал, поэтому обращать внимание на такой очевидный факт им даже в голову не приходит.

В известной монографии о применении советских и американских самолетов во время гражданской войны в Испании [Miranda J., Mercado P. World awiation in Spain (The Civil War) 1936-1939. American and Soviet airplanes. - Silex Ediciones, Madrid, 1988. - 285 p.] указывается, что советские истребители создавались под влиянием опыта мирового самолетостроения - американского, английского, польского. Это естественный и нормальный процесс в мировой практике.

О «естественном и нормальном процессе» - см. перевод главы из Килмаркса в приложении.

Отметим также, что истребители Боинга и машины Н.Н.Поликарпова принципиально различны по технологии производства - первые цельнометаллические, вторые - смешанной конструкции.

Вот именно! Ну не было просто в СССР найти аллюминия для производства тысяч самолетов! Пришлось обходиться использованием «смешанной конструкции» - которая хорошо видна на обгоревшем И-15 (см фото 11 в приложении).

Заметим, что П-26 даже по внешнему виду : "длинно- хвостый" самолет с неубирающимися шасси и подкосным крылом совершенно не похож на "коротышку" И-16 с убирающимися шасси и свободнонесущим крылом.

Никто не говорит о полном копировании. Это просто опасно, потому что отстанешь. Пусть «коротышка» И-16 будет гораздо более маневренным (и неустойчивым, опасным для жизни пилота) чем «длиннохвостый» P-26, но это же не беда, летчиков и тысячи можно пригнать, какая разница, если кто-то разобъется? Вообще же создание самолета из чьей-нибудь «породы», по выражению Ф.Чуева (см. его «авиационные байки» в приложении) хорошо тем, что это не выпуск по лицензии и можно включить в конструкцию и те более поздние особенности, которых не было у оригинала.

Версия о копировании возникла на Западе в связи с массовым появлением новейших по тому времени истребителей у республиканцев Испании. Первоначально они были объявлены американскими, затем, когда вопрос о стране-производителе отпал, то объявили об их "копированиии" Советским Союзом.

В Испании русские сами выдавали привезенные истребители за американские самолеты, что удавалось сделать без особого труда, только И-15 маскировали под «Кертиссы», а не под P-12.

Что касается заявления об украденном "Циклоне", то здесь Е.Ковалев просто не знает истории развития советской авиации. СССР легально выкупил права на производство этой модели и строил ее на специально созданном заводе в Перми. Легальное и открытое отрудничество с фирмой продолжалось вплоть до введения президентом Рузвельтом "морального эмбарго" в декабре 1939 г. (после бомбардировок советской авиацией финских городов и гибели гражданского населения).

А как же потом, когда эмбарго началось? С декабря 1939 г. по начало 1941 г.? Разве самолеты с двигателями Райта от этого перестали выпускаться? Это вот и есть нелицензионное использование.

К сведению г-на Ковалева. Словарь Н,Комлева "Иностранные слова и выражения" (М.Современник,1997) определяет "пикантный" как "привлекающий острый интерес". В некоторых ситуациях истошные призывы вполне могут вызывать к себе острый интерес, отнюдь не нарушая правил изящной словесности.

Возьмем, скажем, отличный российский танк Т-90. Привлекал ли он свое время «острый интерес»? Вероятно. Значит, можно дать заголовок в газете типа «Пикантный русский танк Т-90»? Или все-таки нет? Или – вот Эйфелева башня. Несомненно, она тоже привлекала и до сих пор привлекает всеобщий интерес, но смогли бы Вы ее назвать «Пикантная Эйфелева башня»? Занимаясь этой филологической проблемой, Вы, Алексей, на мой взгляд, допустили (случайно или сознательно) несколько характерных ошибок, на которые я хочу Вам указать, в надежде, что это поможет Вам усовершенствовать свои аналитические навыки.

Во-первых, Вы почему-то пропустили первое, основное определение, а именно, что «пикантный» - резкий, аппетитный, оказывающий приятное, стимулирующей воздействие на обоняние, пряный и острый на вкус, что позволяет нам сказать «пикантный соус», «пикантный запах» или даже «пикантная начинка для пирогов», но не «пикантный танк», который аппетита, я думаю, ни у кого не вызывает, кроме каких-нибудь отъявленных токсикоманов.

Во-вторых, Вы должны были задать себе вопрос, а откуда же уважаемый Н. Комлев взял это свое замечательное определение, слова «пикантный» как просто «интересный», которое так мало согласуется с чувством языка и здравым смыслом? И после непродолжительных поисков, Вы нашли бы, что взял он это определение из издания типа школьного сокращенного (чтобы возиться поменьше?) словаря Уэбстера, где после первого определения, «agreeably pungent to the taste», о котором я уже и говорил, дается и второе «exciting interest». Но что имели в виду авторы Уэбстера под словом «интерес»? Любой, в том числе и праздный? Нет. Интерес этот не простой, а «exciting», то бишь «волнующий». А что так взволновало авторов Уэбстера? Если посмотреть «Полный Уэбстер» или даже «Уэбстер для учащихся колледжей», то мы найдем ответ на этот вопрос, потому что вместо туманного «exciting interest» обнаружим «engagingly provocative», «having a lively arch charm». Значит, второе значение слова пикантный – это то, что носит любовный, возбуждающий оттенок, волнует в сексуальном смысле, и именно такой интерес составители школьного Уэбстера и имели в виду, только не решились сказать об этом прямо, помня о предполагаемой целомудренности своих читателей небольшого возраста, в числе которых оказались введенные в заблуждение г-да Комлев и Степанов. Так что можно вполне сказать, в переносном смысле: «пикантный анекдот», или «пикантная история», но это будет в таком случае не анекдот и не история об истошных призывах что-то там не переписывать, как полагал г-н Солонин, а скорее нечто вроде приключений внезапно вернувшегося из командировки мужа.

Наконец, идет ли речь о первом или втором значении слова «пикантный», в обоих смыслах подразумевается какое-то приятное, позитивное чувство, а у нормального человека «истошные призывы» омерзительных «коммунистических агитаторов» – смертельных врагов г-на Солонина, вряд ли такие чувства способны вызвать.

---